Мальчика сразу вырвало, а настроение резко исправилось.
В 15 он попытался «упиться до чертиков», когда его бросила подружка Медлайн. Но отец, вернувшийся со службы и обнаруживший в стельку пьяного сына с синюшным лицом и почти закатившимися глазами, поспешил вызвать бригаду «скорой». Юношу продержали в клинике несколько дней, Медлайн все равно к нему не вернулась, а бедные родители долго лили слезы над обнаруженной в комнате Оуэна предсмертной запиской, в которой тот завещал все свое имущество младшему брату.
Когда ушла Кейт Хадсон, Оуэну было уже 38, и он решил учесть прошлые ошибки — большая доза алкоголя, много снотворного, ну и вскрытые вены еще, для страховки… Доктор Хилар оказался прав.
Они теперь не скоро расстанутся. Даже после выписки Оуэна из медицинского центра Сидар-Синая их еженедельные встречи не прекращались. Хилар заставил актера вести дневник «положительных историй» и «счастливых моментов», требовал полного отчета о своих передвижениях, работе и общении с людьми.
— У вас должно получиться, вы точно выкарабкаетесь. Я в этом убежден… — напутствовал его доктор в день выписки. — Оуэн, вам только 38, и поверьте, жизнь готовит вам еще немало приятных сюрпризов…
…Канун Рождества 2009 года. Оуэн Уилсон отснялся в последнем эпизоде комедии «Три истории о Джоан» и прямо с площадки помчался в аэропорт, чтобы успеть на праздник к родителям. Лаура пожарила индейку, испекла его любимые домашние пончики с корицей…
Рейс «Лос-Анджелес—Даллас» оказался полупустым: все нормальные люди давно долетели, куда им было надо, и уже готовились рассаживаться за рождественскими столами.
Заняв место в салоне первого класса, Оуэн по привычке натянул до ушей плед и закрыл глаза. Он знал, что сейчас с ним начнет твориться — да собственно, уже началось, — и ненавидел это состояние всем сердцем.
— Обычный кипяток с лимоном творит настоящие чудеса, — услышал Оуэн нежный голос сквозь накатывающую волну липкой дурноты.
Открыв глаза, он увидел перед собой очаровательную стюардессу, которая протягивала ему поднос с дымящейся чашкой.
— Попробуйте!
— И какие конкретно чудеса? Мы вдруг вж-ж-жик! — и окажемся в Далласе? — мрачно осведомился Уилсон. Ему было не до шуток. Живот предательски ныл, подташнивало, потели ладони — аэрофобия давала о себе знать в полной мере.
— Нет, но лететь будет гораздо приятнее, — улыбнулась стюардесса. — Если волнуешься, надо выпить горячего, и все страхи сразу уходят.
«Джейд Дуэлл» — так было написано на ее беджике.
Кипяток с лимоном не стал панацеей. Оуэн продолжал трястись под пледом. Красавица Джейд сновала между рядами, время от времени посылая ему ободряющие улыбки. Где-то через час он не выдержал и нажал кнопку вызова.
— Даже не знаю, может, попробовать еще чашку? — пробормотал Уилсон. И добавил: — Выгляжу как полный кретин, да?
— Вовсе нет, — совершенно серьезно возразила Джейд, поправля ему подушку — Тысячи людей боятся летать, в этом нет ничего постыдного. Все будет хорошо, я вам обещаю.
Протянув руку, она осторожно дотронулась до его лба:
— Нет температуры? Если нужны лекарства, то у нас их полная аптечка…
Пожалуй, это был самый странный полет в жизни Оуэна Уилсона. Даже сейчас, лежа на белом гавайском песке, он не смог бы описать состояние, в котором пребывал те три с чем-то часа. Когда потихоньку, по капельке, вместе с этим чертовым обжигающим кипятком в него словно бы вливалось что-то еще, и это что-то — непонятное, еле уловимое — в конце концов отодвинуло куда-то далеко и дурноту, и озноб, и раздражение, и грустные мысли.
Чтобы понравиться Джейд, ему не пригодился знаменитый комический дар.
Да и каких шуток можно ждать от закутанного в плед и потеющего от страха болвана? Наоборот, девушка сама развлекала Оуэна, пытаясь отвлечь его от панических мыслей («не слишком ли тряхнуло самолет? не заглох ли часом мотор левой турбины?») — и, надо сказать, у нее это здорово получалось. Рядом с ней, обычной милой девчонкой из Монтаны, он вдруг почувствовал себя спокойно.
Они проводили часы, валяясь на шезлонгах открытой веранды его дома. Гуляли вдоль океана, едва поспевая за Хлоей, семенившей по берегу.