Он никогда не баловал себя приятными фантазиями на тему блистательных главных ролей, никогда не рисовал себе образы эффектных героев в элегантных костюмах, всегда помня свое место. Да и слова своего преподавателя по актерскому мастерству: «С такой проблемной внешностью ты просто обречен играть придурков!»
В свое время Стив вполне гармонично вошел в большое кино с кривой ухмылочкой несвежего алкаша, полюбился режиссерам за яркую характерность, а зрителям — за ненавязчивый шарм, став привычным для всех и дико обаятельным козлом отпущения… «Это трудное амплуа, — шутил он в своих интервью, — но ведь кто-то должен делать эту работу».
Впрочем, это сейчас он стал таким мудрым, а в далеком прошлом «проблемная внешность» приносила ему сплошные огорчения…
Детские годы Стива прошли в Бруклине. Его отец, ветеран Корейской войны, когда-то лелеявший мечту стать кинооператором, всю жизнь проработал в муниципальной службе Нью-Йорка (Джо был мусорщиком). Ни стыда, ни смущения за свою профессию Джон Бушеми не испытывал — он зарабатывал приличные деньги, его все уважали, он рос по службе и имел множество социальных привилегий. Отправляясь на работу, отец надевал накрахмаленную и отглаженную женой белую рубашку и сложенный треугольничком отутюженный носовой платок. Мальчишки в школе, конечно, измывались над Стивом, дразня его то «огрызком», то «вонючкой». А временами присоединялись и учителя.
— Бу-у-ушеми!
— орал во все горло директор, отчитывая мальчика у себя в кабинете за какую-нибудь провинность. — Сколько еще будут продолжаться ваши безобразия? Если вы не способны нормально себя вести и учиться, вам стоит наняться в помощники к своему отцу!
Когда Джон узнал о школьных неурядицах младшего сына, он вызвал мальчика на доверительный разговор:
— Ты не представляешь себе, как я горжусь своим делом. Каждое утро мчусь на тяжелой большой машине по еще сонному городу, убираю улицы, помогая городу становиться красивым. Знаешь, а ведь все жители Нью-Йорка наводят порядок кто где: официанты убирают со столиков в ресторанах, дети — в песочницах, наша мама смахивает крошки со стола.
Это обычная работа, естественная, простая… и в ней нет ничего постыдного. Да, она маленькая, незаметная, но она моя!
После разговора с отцом Стив перестал реагировать на издевки сверстников на этот счет. Оставалось только разобраться со своей весьма специфической внешностью — «Лупоглазая жаба» и «Мистер шлепающий рот» то и дело возвращался домой зареванным. И если в глазах мальчишек он был достойным насмешек уродцем, то на взрослых заранее производил впечатление типа, не внушающего доверия, хрестоматийного хулигана.
Как-то мать послала его за продуктами в супермаркет. Стив мирно отбирал товары по списку, как вдруг раздался пронзительный свист. Посетители куда-то побежали, послышались хлопки, звуки ударов, звон разбивающихся бутылок.
Стив, ничего не понимая, тоже покатил нагруженную тележку к выходу и обнаружил, что охранник уже запирает двери, а возбужденные люди активно обсуждают сбежавшего вора. И тут один из покупателей, до этого пристально всматривавшийся в толпу, неожиданно указал на Стива: «Да вот же он, стоит тут как ни в чем не бывало!» Все обернулись и уставились на юношу.
— Но я… — начал было оправдываться Стив, — действительно не имею…
— Маленький стервец!— взвился кто-то в толпе.
— Ворюга чертов, думает, все сойдет ему с рук, — пищала толстая дама слева. — И тележку чью-то прихватил для пущей убедительности.
