Средь шумного бала...

Толстой отшучивался: вечный сон не страшнее постоянной головной боли. Однажды Софья Андреевна не смогла его разбудить.
Алексей Александров
|
23 Февраля 2012
С годами его богатырская сила таяла. Толстой часто болел, жаловался на одышку, на непрекращающиеся сутками головные боли. Облегчение приносил только присоветованный модным петербургским доктором морфий. Репродукция портрета А. К. Толстого кисти И. Репина. Государственный литературный музей. Москва, 1896 г.
С годами его богатырская сила таяла. Толстой часто болел, жаловался на одышку, на непрекращающиеся сутками головные боли. Облегчение приносил только присоветованный модным петербургским доктором морфий. Репродукция портрета А. К. Толстого кисти И. Репина. Государственный литературный музей. Москва, 1896 г.
Фото: Из архива М. Золотарева

Он хотел быть рядом с Софьей, мечтал писать и жить на свободе.

Развод Софья Андреевна вскоре получила, а вот графу отделаться от царских милостей оказалось сложнее. Они с императором Александром II и в самом деле были друзьями, и когда Толстой пытался заговорить об отставке, о том, что не создан для государственной службы, его судьба — писательство, царь тоскливо смотрел ему в глаза, хлопал по плечу и говорил:

— Послужи, Толстой. Послужи…

В конце концов граф попросил Александра об отставке письменно — и получил бессрочный отпуск с чином статского советника и придворным званием егермейстера (это был прощальный подарок — Толстой мог охотиться во всех царских угодьях).

Теперь у него было все, о чем он так долго грезил...

«Князь Серебряный» имел огромный успех, романом зачитывались все — от императорских фрейлин до лакеев, купцов и грамотных крестьян. В Зимнем дворце слушавший чтение романа во время игры в вист император захотел узнать, что будет дальше — и вопреки своему обыкновению начал новую партию. Лирические стихи Толстого восхищали знатоков поэзии, сатиры переписывались от руки, заучивались и уходили в народ, о постановке с трудом пробивающихся через цензуру пьес мечтали все театры империи. «Смерть Иоанна Грозного» с огромным успехом прошла в Александринском театре — на премьеру пожаловал царь и весь петербургский свет.

Софья стала его женой, ее племянника, в раннем детстве оставшегося сиротой, Толстой воспитывал как собственного сына.

Сперва они жили под Петербургом, в имении Пустынька (туда к Толстому нередко заглядывал Александр II), потом перебрались подальше от двора, в Красный Рог.

Он писал, Софья Андреевна царствовала за обеденным столом и принимала гостей, а в поместьях Толстого хозяйничали пустившие по ветру собственное хозяйство женины братья.

Они занимались рискованными спекуляциями, за гроши продавали хлеб, сводили лес, а сено попросту сжигали — на него, якобы, не находилось покупателей. Рачительный поэт Фет, сколотивший на сельском хозяйстве большое состояние, приходил в ужас от того, как велись дела в поместьях Толстого. Сам же граф предпочитал ничего не замечать и вмешивался лишь в тех случаях, когда братья Бахметьевы чересчур прижимали крестьян.

Но пришел-таки момент, когда Алексей Константинович обнаружил, что у него совсем нет денег, надо закладывать земли и писать ради гонораров — а ведь раньше он отказывался от платы за свои сочинения.

Софья всегда была рядом, но роль хозяйки поместья ее не устраивала, она тосковала, часто закатывала сцены и ставила мужа на место, словно мальчишку:

— …Замолчи, Толстой!

— …Какие глупости ты говоришь, Толстой!

— …Толстой, перестань!

А он принимал это как должное — ведь граф видел в ней то, чего другие не замечали.

С годами его богатырская сила таяла, он часто болел, жаловался на одышку, на непрекращающиеся сутками головные боли.

Не помогали ни выписанные дорогими врачами лекарства, ни поездки в Германию, на воды. Облегчение приносил только присоветованный модным петербургским доктором морфий — он делал себе инъекцию, и боль уходила.

В полузабытьи после оставившей его мигрени граф Толстой вспоминал детство, Зимний дворец, игры с будущим императором. Вспоминал скромный московский дом на Новой Басманной, где жила его бабушка: когда он был ребенком, в саду паслась стреноженная лошадь, рядом с прудом гулял ручной журавль. Теперь дом принадлежит фабриканту-текстильщику Семену Алексееву.

Сад купец разделил на участки и распродал, а особняк собирается перестроить под торговые ряды.

Жена просила его быть осторожнее, внимательнее отмерять дозы морфия — это опасная вещь, ошибившись, можно уснуть и не проснуться. Но Толстой только отшучивался: вечный сон не страшнее постоянной головной боли. Однажды Софья Андреевна не смогла его разбудить. Вбежавшие на ее крик домашние поразились тому, какое счастливое и умиротворенное лицо было у полулежащего в кресле графа.

1 2 3 4
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог