Нечего тебе там делать!» Потом стал преследовать меня по всему дому, отсекая путь на второй этаж, где был тайник с ключами от машины. Муж догонял меня, щипал, потом давал убежать и снова догонял...
Я чувствовала, что просто схожу с ума от ужаса и нереальности происходящего. Это был какой-то страшный сон. Единственная мысль, которая спасала, что дети всего этого не видят. Они в то время были в Испании с моими родителями. Наконец, спустя три часа, Андрей устал.
Я находилась в таком состоянии, что с трудом могла понять, что же мне делать. Помню только, что все-таки добралась до своей комнаты, схватила ключи от машины и, как была, босиком, села за руль и поехала в Москву.
Перед глазами все плыло, я не знаю, как не врезалась в столб.
Ехала просто на автопилоте.
Добралась до дома родителей, выключила зажигание, вышла из машины. Все действия выполняла как робот.
Невеста брата, которая меня встретила, от моего вида пришла в ужас. Начала отпаивать меня чаем, успокаивала, как могла, принесла одежду, обувь. Позже она сделала фотографии, на которых запечатлены мои синяки. Картинка получилась страшная — на ногах просто живого места нет. И то, что она сделала эти снимки, хорошо. Знаете, проходит время, и память блокирует какие-то ужасные воспоминания. Но все-таки кое-что забывать нельзя. Эти фотографии — залог того, что я не забуду.
...В последние месяцы я жила с ощущением постоянного страха, вздрагивала от каждого шороха, просыпалась по ночам.
Это состояние передалось и детям. Мирон, который больше младшего понимает, стал так пугаться, что у него случались истерики. Ребенок плакал до рвоты, до полного изнеможения...
Однажды я вернулась домой и застала спящего пьяного Андрея в детской. Мироша тоже спал. Все вокруг перевернуто вверх дном, в воздухе тяжелый кислый запах. Сына вырвало, и он так и заснул на грязной простыне и подушке.
...Наверное, тогда во мне что-то окончательно надломилось. Можно очень долго терпеть самой, но когда речь идет о твоих детях...
Мой ребенок превращался в запуганное, несчастное существо, и я наконец ясно поняла — жить так дальше невозможно...
Андрей будто почувствовал мою внутреннюю решимость.
Именно тогда прозвучали слова, которые я от него давно ждала. Он впервые за долгое время попросил у меня прощения. Сказал, что очень виноват, что хочет все исправить. И что нам обязательно надо скрепить отношения церковным браком. Чтобы бог благословил нас...
Еще некоторое время назад я все в жизни отдала бы, чтобы услышать от него эти слова.
Но теперь... во мне уже все умерло. Наши отношения уже не могло спасти никакое благословение.
Когда я сказала Андрею, что ничего не выйдет, я от него ухожу и нам надо официально оформить раздельную опеку над детьми, он воспринял это на удивление спокойно.
