Зачем сказала? Если все сама решила, зачем слушала мои уговоры?
И когда в итоге Алена решила оставить ребенка (о чем, кстати, ни разу не пожалела), я понял: подсознательно она хотела, чтобы я ее уговорил...
Как только Алена определилась, я тут же бросил агентство, которое организовал вместе с друзьями в Киеве, всем объявил, что у меня жена беременная, и уехал к ней…
Мы стали жить на Остоженке. Поначалу было тяжело привыкнуть к Москве, я ведь здесь никого не знал, кроме Алены. Еще пришлось притираться друг к другу, а это всегда нелегко. Естественно, отдавал себе отчет, что нахожусь на ее территории, что я своим появлением нарушил ее личное пространство, и потому старался свести последствия этого «нарушения» к минимуму…
Это был ее дом, она привыкла, что баночки с кремом стоят в ванной на определенном месте.
Я быстро усвоил, что Аленину кружку лучше не трогать — она любит пить чай именно из нее, что полотенце надо вешать на сушилку, а не бросать на кафель.
Алена — мерзлячок по натуре, любит спать под теплым одеялом, ей так комфортно. А я, наоборот, человек горячий. Мне вечно жарко. Она даже летом включает теплый пол. Я же старался незаметно его выключать. Когда Алена замечала, начинала ворчать: «Зачем выключил? Я люблю ходить босиком по теплому полу».
При этом у нас обнаружилось и кое-что общее. Алена любит пить чай из большой пол-литровой стеклянной кружки.
Удивительно, но я из Киева привез почти такую же. И по утрам мы пили исключительно черный чай — не зеленый, как сейчас модно, не кофе, а именно черный. Сидели друг напротив друга и пили чай из одинаковых кружек…
...Алена любила засыпать в моих объятиях. Даже если мне надо было ночью поработать, я обнимал ее и терпеливо ждал, пока она заснет: знал, ей спокойно, когда она чувствует меня рядом. Потом осторожно выскальзывал из-под одеяла и садился за сценарий для очередной вечеринки.
Я не стесняюсь того, что старался Алене услужить. А как иначе? Ведь она носила под сердцем нашего ребенка… Я выполнял любое ее желание, любой каприз. Даже если бы захотела луну с неба, всерьез задумался бы, как это сделать...
Все девять месяцев я от нее не отходил.
Знаю, Алена это оценила. Как-то позже призналась, что те месяцы были самыми прекрасными в ее жизни…
Все время я посвящал беременной жене, казалось — мы вместе вынашиваем малыша. Можно смело сказать: мы оба были беременны Гришей.
Я читал специальные книжки, ездил с Аленой по врачам. Профессора смотрели на меня, удивленно подняв бровь, — ведь мне был всего 21 год. Но я штудировал медицинские справочники и, казалось, знал о родах все. Даже спорил порой с медицинскими светилами…
3 января, накануне Гришиного рождения, помню, пошли мы с Аленой гулять на Воробьевы горы.
Шел снег, мы славно прокатились на подъемнике. Вернулись домой и решили посмотреть какой-то фильм. Помню, стою в ванной, вдруг слышу стон: «Началось!» От страха руки затряслись — для меня-то это в первый раз! Схватил приготовленную сумку с Алениными вещами, подхватил ее саму, и мы помчались в роддом.
Все роды — от начала до конца — я держал Алену за руку. Можно сказать, вместе с врачами принимал роды, мне даже доверили перерезать сынишке пуповину...
Алена очень хотела дочку, но когда родился Гриша, сказала: «Я так рада, что это мальчик, а не девочка!»
— Мама не была в шоке от вашего романа?
