Может быть, потому, что мне еще не доводилось хоронить близких… Чувства мои были странными. Поминали Жданько в квартире руководителя их курса Юрия Катина-Ярцева. Я пришла после спектакля позже всех. Они уже выпили и, как мне показалось, очень громко разговаривали и хрустели редиской. Хруст этот падал на мою голову, как кирпичи... Пила и думала: «Человек умер, вроде бы все должны плакать и волосы на себе рвать! А тут — редиска! Почему? Зачем редиска? » В конце концов, разревелась… Все вспоминалось, как Стас говорил: «Жить я буду долго. У меня бабушка с дедушкой до ста лет почти дотянули»! Недалеко от них его и похоронили.
Странно… К счастью, времени на долгие размышления не было — оказалось много работы на Свердловской киностудии, за которую я бралась, потому как родила сына, а он в это время жил у бабушки и дедушки в Свердловске.
До этого чудесного момента мы с Попковым успели пожить, как сейчас говорят, гражданским браком и расписаться. Намерение продолжить род было абсолютно осознанным и продуманным. Училась ведь еще, да и не стоило из Сибири ехать в Москву, чтобы с ходу стирать пеленки, тем более когда зацепиться в столице решительно негде. А тут вроде как пришло время. Родители мужа рожать забрали меня в Свердловск, потому что там «4-комнатная квартира и хорошие врачи, а тут — общага и ничего».
Когда задним числом задумываюсь над некоторыми вещами, становится жутковато. Слишком много в жизни Саши мистического...
Вообще он должен был появиться на свет в 1977 году. Но в гороскопе я вычитала, что это будет год Змеи, а они не очень ладят с Тиграми, к коим принадлежу я. Ну и зачем мне конфликтные отношения? И вот ведь дура — начала мыть полы, поднимала кровать! Но умудрилась-таки родить 24 декабря 1976 года. То, что это год Дракона, иными словами, Большого Змея, дошло потом... Жила с родителями мужа на Урале. Не знаю, как сейчас, а тогда по закону ребенка могли зарегистрировать только по месту прописки матери (а я была прописана в Москве). Поэтому мой новорожденный несколько месяцев вообще нигде не значился. С самого начала я звала его Сергеем, мне нравилось это имя. Бабушка с дедушкой мой выбор не оценили. На их вариант — Виктор — не соглашалась я. Сначала они просто никак малыша не называли, потом выяснилось, что у дедушки нашего была сложная история в жизни с человеком по имени Сергей.
Маленькому шел пятый месяц, когда меня пригласили во МХАТ играть Настену в «Живи и помни» Распутина. Свекровь поняла, что как только я окажусь в столице, зарегистрирую дите. Она на колени встала: «Только не Сережей…» Родители мужа —люди невероятной чистоты и порядочности. Я их очень уважала, любила и ослушаться не могла. Зарегистрировала Александром. Сначала в свидетельство, а потом и в паспорт местом Сашкиного рождения записали Москву, что было не совсем правильно… В Новом драматическом театре, где мы с Попковым оба работали, нам на рождение сына преподнесли подарок — «рог изобилия» с красивой гравировкой «Сергей Николаевич Попков» — и дата рождения. Они же не знали, что Серенький, родившийся у нас с Николаем, так и не стал Сергеем. С фамилией тоже ерунда приключилась.
Забегая вперед, скажу, что когда мы с Попковым расстались, Саше исполнилось 12 лет — самый неспокойный возраст. И вот так он, видно, на отца был обижен, что вбил себе в голову непременно поменять фамилию. Хотел взять мою. Но у меня родной брат Александр Егоров, и одного такого вполне хватит… Предложения не дурить были встречены сыном в штыки. В конце концов он позаимствовал девичью фамилию моей мамы, став в 16 лет Александром Барским. От посвящения на«роге изобилия» к его рождению соответствующим действительности осталось только отчество — «Николаевич»… Мистический Дракон. То ли был такой, то ли нет… Иногда я думаю: может, поэтому Саша не нашел себя?
Появление детей обычно семью сплачивает.
Моя же как раз в тот момент рухнула вместе с любыми представлениями о любви, браке и еще с кучей понятий. Пока я жила на Урале с сыном, Попков, чтобы скрасить свое одиночество, завел подружку. Доброжелателей было хоть отбавляй, и мне тут же доложили… Чтобы как-то примирить себя с горькой действительностью, я придумала формулу, которую с удовольствием всем и сообщала: «Плох тот мужчина, который нравится только мне». Выпендривалась... Он гулял, я делала вид, что ничего не знаю. Когда до меня наконец дошло, что замуж я вышла за весьма любвеобильного гражданина, я сказала: «Ах так?» И тоже пустилась во все тяжкие. Что со мной творилось после того, как я впервые изменила мужу! Боже ж мой! Если б Колька тогда о чем-то спросил, созналась бы во всем — и в том, что было, и в том, чего не было! Но он не спрашивал… Я даже не могу назвать те свои отношения с противоположным полом романами.
