Так мы виделись несколько раз... И мои страдания не закончились, пока я не прошла их до конца. Однажды ехала куда-то, от слез почти не разбирала дороги — и вдруг озарение: «Надо что-то сделать… Но что?» Вспомнила: все эти два года на балконе лежит сумка с Валериными вещами. Набрала ему на мобильный, встретились — отдала вещи... И как камень с души свалился. Несколько лет назад мы снова пересеклись на проекте Первого канала «Цирк». И уже вели себя просто как хорошие друзья.
А потом случайно увиделись с той самой певицей, с которой Валера встречался после меня, — я к ней всегда очень хорошо относилась. У них тоже все шло к расставанию, и она страдальчески заглянула мне в глаза: «Даша, что делать? Мне очень плохо…» Наверное, Валера, сам того не желая, вызывает у людей слишком сильные чувства…
Но я благодарна ему за этот опыт и теперь знаю главное: больше нельзя позволять себе убиваться годами, жизнь-то проходит мимо! К тому же у меня есть Полина, и чем старше она становится, тем мы с ней ближе.
Когда я упивалась своим горем, дочке приходилось очень тяжело — часто она начинала плакать вместе со мной. Полина всегда первая узнает о моих любовных переживаниях, близкие подруги поражаются: «Что, прямо все так и выкладываешь?» Я подчеркиваю: «Все!» Хочу, чтобы она была моей подругой, и надеюсь, со своими радостями и горестями дочка тоже побежит ко мне. С детства ей говорила: «Ты можешь мне рассказать буквально обо всем, я тебя никогда не отругаю, приму что угодно». И она со мной очень честна.
Не так давно мы с Полиной пошли в магазин за кедами. Я — из театра, она — со своего факультета журналистики. В результате набрали кучу вещей на приличную сумму: Полине понравились две юбки и два платья, примерно одинаковые по фасону. Говорю: «Выбирай». Она долго маялась, а я уже знала, что куплю ей все, но мне было интересно, как она поступит. Полина не смогла выбрать, а когда счастливая вышла из магазина с сумками, вдруг говорит: «Мам, прости мне эту слабость». Эти слова были для меня лучшим подарком.
Однажды дочка говорит: «Боюсь влюбиться, видела, как ты страдаешь из-за любви». Я попыталась ее успокоить: «Страдания — обратная сторона любви, они закаляют. Ты приобретаешь опыт, очищение». А какой багаж для артистки — мне не надо долго рыться в памяти, чтобы организм отреагировал на удар судьбы, который преподносят порой сценаристы!
По характеру Полина, как и я, максималистка, без полутонов: любит так любит.
Парень, которого она выбрала, по-моему, интересный. Они уже ездили вместе в Болгарию, в Китай… Я как-то очень доверяю ее выбору.
Правда, когда в 15 лет Полина хотела остаться ночевать у друзей, я не позволила: «Нет, и все. Придет время...» — «Какое время? Остальных отпускают!» — «Что мне до остальных? Будет человек, с которым ты меня познакомишь, которому я смогу тебя доверить, — пожалуйста!» Полина крепко обижалась тогда на мою неуступчивость. Я даже просила поговорить с дочкой Толю Руденко: «Скажи ей как мужчина!» Полина его обожала…
...В каком-то смысле роман с Толей Руденко помог мне на время «возродиться из пепла», снова ощутить себя любящей и любимой.
Но сейчас, когда анализирую тот период, у меня возникает неприятное ощущение: сколько Толя был рядом, столько, наверное, меня и обманывал…
На съемочной площадке сериала «Ангел-хранитель» мы полтора года играли любовь — наши герои хотят быть вместе, но в финале расстаются. Толя, как и я, эмоциональный — наверное, мы оба перенесли наши киношные чувства в жизнь.
Я тогда не интересовалась, закончились ли у него отношения с Таней Арнтгольц. Вел он себя как абсолютно свободный от каких-либо обязательств человек. А когда узнала, что он «играет на два фронта», сразу сказала: «Спасибо и до свидания».
Люди в чем-то готовы меняться, но глобально нас не переделаешь. Правда, надо отдать ему должное, Толя сделал все, чтобы заслужить второй шанс.
Мне с самого начала казалось, что с Толей Руденко ничего не получится — у нас большая разница даже не столько в возрасте, сколько в жизненном опыте… Я ему об этом говорила, но Толя легкомысленно уверял: «Забей, справимся!» И действительно очень старался… Хотя порой слишком остро и болезненно воспринимал критику.
Наверное, ему пришлось непросто, когда мы ставили в театре спектакль «Три сестры» и я буквально сходила с ума, работая над ролью. Рано утром подрывалась и бежала куда-то из дома… Может, это давало повод для его необоснованной ревности? Про актеров всегда ходят какие-то слухи…
