Фюрер обещал сделать меня ректором института парапсихологии. Мне принадлежит издательский дом, мои предсказания влияют на биржевые котировки. Я собираюсь купить Berliner Tageblatt и всю газетную империю Моссе Ферлага.
Баронесса подняла брови:
— Откуда у тебя такие деньги?
— Неважно. Деньги я найду. Знаешь что? Возвращайся ко мне. Мы исправим все то, что было, а я научусь жить с одной женщиной…
Баронесса Правиц поставила на стол чашку с недопитым кофе и взглянула в глаза Эрику Яну Хануссену.
На самом деле его звали Герман-Хаим Штайншнайдер. Говорили, что он сын смотрителя синагоги, а может, и племянник раввина, но это было не так.
Баронесса знала, что отцом Эрика был цирковой артист, еврей, соблазнивший дочку еврейского торговца мехами. Она сбежала вместе с ним, но отец нашел их с полицией и отправил в тюрьму. Эрик родился в доме предварительного заключения, потом Моисей Коэн вернул дочь и внука домой. Но Зигфрид Штайншнайдер был упорен: он выкрал Элию и ребенка, и они кочевали по Австрии и Германии с бродячим цирком. Эрик вырос за кулисами. Он был фокусником, наездником, акробатом, позже стал силачом и разрывал бутафорские цепи, выучился гипнозу... Оставив родителей, Эрик Штайншнайдер пустился на поиски счастья с труппой маленького шапито: хозяин цирка каждое утро приветствовал его фразой: «У тебя нет ни красоты, ни таланта, ни друзей, твоя компания — дешевые шлюхи. Так вставай же и радуйся очередному дерьмовому дню!»
Позже Эрик Штайншнайдер сбежал вместе с его женой, заодно прихватив выручку. В Вене он подвизался в мелких газетках, печатая заметки об адюльтерах, заодно молодой человек промышлял сеансами гипноза. Женщина, подобная баронессе, не могла полюбить такого, как он… И все же это произошло. Может, Эрик ее загипнотизировал? А может быть, дело в том, что мелкий мошенник, проходимец, хватавшийся то за одно, то за другое, со временем стал другим? Он и шарлатан, и гений одновременно, быть рядом с таким человеком опасно. Однажды Эрик уже сломал ее жизнь, теперь она может погибнуть вместе с ним…
Баронесса Правиц покачала головой:
— Нет, мой дорогой. Нельзя вернуть то, что ушло.
Эрик Ян Хануссен встал, сказал: «Прощай», аккуратно закрыл за собой дверь и начал спускаться по лестнице, забыв шляпу наверху. Может, надо было приказать ей, напророчив, что она к нему вернется? Но он чувствовал — его сила убывает, и не был уверен в том, что это стоит делать.
Какой тяжелой оказалась эта весна! И все же надо надеяться на то, что его дела пойдут на лад…
Вернувшись к себе на Курфюрстендамм, 26, он отпустил шофера. Дома его встретил Джино Исмет, помощник, секретарь и ассистент — он сменил баронессу, и пользы от него было гораздо больше. Бедная Верена так и не свыклась со своей новой ролью: она жалобно улыбалась публике, путалась и краснела. Джино он встретил в ночном клубе, молодой человек ухаживал за двумя девушками сразу.
Когда те, хихикая и перешептываясь, ушли в дамскую комнату, Хануссен предложил ему выпить и спросил, не перебор ли это для того, кто не знает, как заплатить за комнату в дешевой меблирашке.
— Вы бывший австро-венгерский офицер, денег у вас нет и не будет, в Берлине вы ничего не добьетесь. Идите-ка ко мне в помощники: я положу вам тысячу марок в месяц, и это только начало. Соглашайтесь, мы славно поладим — вскоре у вас появится собственная машина, и вы женитесь на самой хорошенькой барышне в городе…
Ошеломленный Джино спросил, что ему придется делать.
— Смотреть и слушать. Ко мне на прием приходят разные люди, вплоть до министров.
Вам надо будет узнавать о них все, что возможно, если понадобится, вы обшарите карманы их пальто в моей прихожей. Подложите им женщин. Напустите на них детективов. Я не люблю заниматься лишней работой.
На вопрос о том, для чего это ясновидящему, Хануссен лишь пожал плечами. Джино согласился — и вскоре стал его правой рукой. Он нанимал частных детективов и следил за счетами, вызывал такси засидевшимся на Александерплац девушкам, коллекционировал слухи, заводил нужные знакомства. На этот раз он не сказал ничего приятного: те, с кем Хануссен хотел бы поговорить, словно провалились сквозь землю. Обер-группенфюрер СА граф фон Хельдорф не звонил уже неделю, не дал о себе знать и сегодня. Не появился и группенфюрер Карл Эрнст, начальник берлинских штурмовиков, любовник начальника штаба СА Эрнста Рема.
