И весь следующий день на работе я трясусь, что известный артист подъедет ко входу в инспекцию — запоет под окнами серенаду. То-то у моего начальника очки с носа упадут! Слава богу, Саша просто звонит и приглашает в ресторан… Вечером провожаю его на поезд. «До вагона не ходи, а то растрогаюсь», — то ли в шутку, то ли всерьез просит Саша. И всю дорогу до Москвы забрасывает меня прощальными сообщениями. В следующие дни шлет целые письма на мобильный. И зачем я ему нужна?
Я, наверное, почти сразу влюбилась, но долго гнала от себя это чувство. Страшно было представить, что известный артист в любой момент исчезнет из моей жизни, и я буду каждый раз вздрагивать от звука его голоса в радиоприемнике. Поэтому когда он приезжал, находила повод, чтобы пораньше сбежать домой. Хотя самой так хотелось остаться…
Но Саша и не думал пропадать — заваливал меня букетами, комплиментами.
При этом вел себя как мальчишка: однажды поднял на руки посреди улицы, шел и выкрикивал мое имя при каждом шаге… Нас, наверное, приняли за городских сумасшедших.
Такую настойчивость прежде я наблюдала только у героев черно-белых американских фильмов. А ребята моего возраста быстро теряли интерес к девушке, когда понимали, что ее нужно долго обхаживать. Разве можно было сравнить Сашу с моим первым мальчиком-студентом? Когда мне 16, ему — 20 и мы ходим в парк целоваться на лавочке… Эти милые и ни к чему не обязывающие отношения закончились через три года, когда он попытался меня к чему-то обязать. А именно — все бросить и переехать в другой город, где ему предложили после института работу.
Тот населенный пункт находился от Брянска не дальше Москвы, в которой жил Барыкин, но к любви на расстоянии мы были не готовы. А с Сашей нас будто и не разделяло пространство в сотни километров. Я постоянно вела диалог с известным артистом: если не по телефону, то могла напевать ему мысленно — верила, что слышит. И однажды просто приехала в Москву — осталась на ночь в его загородном доме…
...По утрам вместо будильника над ухом раздавалось: «Ес-те-дэй!» — придурялся Саша. Я спросонья сердилась и припечатывала его подушкой. На кухне, жаря яичницу, мы уже вдвоем напевали что-нибудь из «Битлз». Саша без конца твердил: «У тебя талант, ты должна петь со мной». Меня же как раз пригласили на новую работу в Москве, куда я могла устроиться со своим экономическим образованием…
Но новый друг не отступал: «Даже не думай! Ты создана для сцены!» Вдруг его осенило: «Скажи в налоговой, что больна, завтра беру тебя на гастроли!» Я наплевала на работу и подалась за ним в Самару. Да что там Самара — на край света была готова побежать! Свет прожекторов слепил глаза, и я купалась в лучах, изображая подтанцовку и робко бэк-вокалируя. «Начало положено! — поцеловал меня Саша за кулисами. И добавил: — Ты в курсе, что когда-то так же, как ты, в группе «Карнавал» подпевала Алла Пугачева?» Ого!
В свои 19 лет я вообще не строила планов на жизнь. Саша все решал за нас обоих: «Я на тебе женюсь. Но учти, свобода для меня дороже колбасы — если начнешь ее ограничивать, ничего у нас не получится». Предложение он сделал через два месяца после знакомства.
Не скрывал, что пытается меня таким образом привязать к себе покрепче, смеялся: «Чтобы птичка не упорхнула, ее нужно окольцевать». Что же тут плохого? Когда мы расставались, он по-детски ревновал меня ко всему свету… Даже к плюшевому медведю, которого подарили на работе. Саша ему чуть голову не оторвал: «Откуда это он у тебя появился?» Разбушуется, но быстро отходит и потом сам смеется над своими страстями…
В брянском загсе Саша ногой открыл дверь зала подачи документов — мы влезли без очереди. «Пишите: Нелли Власова и Александр Барыкин — дата и время свадьбы», — продиктовал он сотруднице. Всех прочих невест тут же подвинули. «У тебя неделя на подготовку!» — напомнил мне тем же вечером на перроне жених и отбыл в Москву. Оставив меня в полной растерянности: во-первых, у меня не было ни платья, ни колец, ни туфель…
А во-вторых и в главных — родители вообще не в курсе моего романа!
«Мама, через неделю у меня свадьба», — поставила я ее перед фактом. «Зачем?» — только спросила она. Уже потом набросилась с расспросами: «Кто избранник?» У нее перед глазами всплыла картинка из юности: «Да Барыкин на сцене стоял, когда ты еще не родилась даже!» Но отговаривать меня было бесполезно — в голове будто поселилась мелодия, сквозь которую голосу разума не пробиться…
Папа в ответ на мое приглашение на свадьбу бросил трубку. Они с мамой развелись, когда мне исполнилось 16. Но мы все равно общались, и отец обиделся, что я не спросила его благословения, прежде чем пойти в загс: «Что ты за дочь после этого?» Так ведь Саша все решал сам, и противиться ему я не смела.
