Да еще пуще прежнего! Я снова от него ушла. Опять клятвы, опять слезы. Тут и мама его подключилась: «Нина, вернись, Миша без тебя совсем пропадет!»
Так я уходила от мужа несколько раз. Туда-сюда, туда-сюда… Положение было совершенно беспросветным. И разрубить этот узел могла только я сама…
Как-то поделилась своими переживаниями с подружкой Ниной Голубевой. Она работала помощником режиссера на радио. «Не знаю, что делать! Мишу уже еле терплю. А Слава мне нравится. Как быть?» «Так, слушай, — говорит Нина. — У меня знакомые уезжают в Германию (тогда в ГДР) на работу на три года. А у них двухкомнатная квартира. Поехали договоримся». «Ой, а я уже сдала квартиру», — говорит ее подруга.
Нина рассказала ей мою историю, я порыдала — словом, мы ее разжалобили, и она выдала мне ключ.
Я глядела на этот ключ и не верила глазам — все теперь разрешится как в сказке! Кинулись с Нинкой квартиру мыть, убирать, повесили шторы, притащили из дома пледы, подушки — словом, навели красоту.
Прихожу домой и говорю мужу: «Я ухожу. У меня есть где жить. Я от вас всех устала, вы меня замучили». Миша стал буянить, лампу свалил со стола... А я спокойно продолжаю собирать вещи: «Ты зря себя так ведешь, Миша. Мне уже давно пора от тебя уйти. Мне 34 года! Я ребенка родить хочу. Ты, что ли, будешь моим ребенком?» А у меня уже на пальце рубиновое кольцо, которое мне Слава подарил, поблескивает. Мише-то я сказала, что купила его сама…
Муж опять с допросом: «Где ты будешь жить?
Как тебя найти?» Я не призналась. Так он меня стал в театре подлавливать. Ждет у служебного входа, кидается навстречу:
— Нина, Нина! Скоро ты вернешься?
— Миша, все! Конец!
— Но ты же обещала, что через месяц вернешься!
— Не лезь ко мне!
И Славе я сказала: «Я хочу пожить одна, разобраться в своих чувствах…»
Через месяц вроде определилась — мне больше нравится… Миша. Он меня в театре замучил. Рыдает, плачет, стоит на коленях. Все вокруг головами качают: «Нина, как тебе не стыдно!
Совсем из-за тебя человек спился!» Вроде как Миша уже хороший, а я плохая. Поняла, что надо перестать метаться, пора выбирать — и выбирать окончательно. Мы едем с Мишей на гастроли в Киев и... селимся в одном номере. Слава был с нами на гастролях и видел, что мы с Мишей живем вместе. Я заметила, что он очень переживает…
Возвращаемся с Мишей в съемную двухкомнатную квартиру. Подружка открывает дверь, видит меня с мужем и чуть в обморок не падает:
— А как же Слава?!
— Никак. Я выбрала Мишу.
И мы стали жить у метро «Щербаковская». А Славе я при встрече сказала: «Нам пора отношения закончить.
Найди себе невесту, а я остаюсь с Мишей. Мне его жалко».
Бедный, бедный Слава! Совсем я его измучила… Как-то звонит мне народная артистка РСФСР Кира Николаевна Головко и рассказывает: едут они с мужем, адмиралом, по улице Станиславского, а навстречу — пьяный Славка. «Плащ во все стороны распахнут, идет, качается, чуть под машину не попал! Нина, надо что-то делать… Миша спился, а теперь этот… И все ты!» Опять я во всем виновата!
Наступили ноябрьские праздники. Я наготовила еды, пирожков нажарила и предупредила Мишку: «После спектакля быстрее беги домой. Мы с Нинкой тебя ждем». По улицам народ гуляет, салют в полнеба. А я опять у окна жду Мишу. Вот, думаю, уже спектакль закончился, вот он скоро в дверь позвонит. Жду-жду-жду... А в душе у меня такая обида!
В дверь позвонили под утро.
Привели его друзья, поставили у двери и нажали на звонок. Открываю, а он стоит с закрытыми глазами, ничего не соображает. Потом, как бревно, упал поперек узенького коридорчика и захрапел. Я через него перешагиваю, а он даже ни разу не шевельнулся. А когда проснулся, устроил скандал: мол, я вчера встретил Славу, он мне все рассказал. Ах ты такая-сякая и разэдакая! Берет кухонный нож и о каменный подоконник его точит. Я бочком-бочком — и выбегаю из квартиры. Батюшки, от страха даже трусики забыла надеть! Мне казалось, что в метро все на меня смотрят с осуждением: барышня без белья. Пришлось до репетиции забежать в ГУМ и купить трусики…
Видимо, это было последней каплей — больше я слабины не давала.
