Меланхолия Альбрехта Дюрера

Альбрехту было горько вспоминать, как он обратился к Агнес. Позировать обнаженной? Лежать, развалясь, голой при дневном свете? Да он с ума сошел!
Антонина Варьяш
|
21 Июля 2011
Творчество художника снискало благосклонность сильных мира сего. «Император Максимилиан и Альбрехт Дюрер» — литография работы Августа Сегерта, 1851 г
Творчество художника снискало благосклонность сильных мира сего. «Император Максимилиан и Альбрехт Дюрер» — литография работы Августа Сегерта, 1851 г
Фото: EastNews

Сейчас Альбрехту было и смешно и горько вспоминать ту наивную просьбу, с которой обратился он к Агнес, возвратясь из своего первого итальянского путешествия. Позировать обнаженной? Лежать, развалясь, голой при дневном свете? Да он с ума сошел! А до путешествия казался таким скромником... Тщетно муж втолковывал Агнес, что в Италии многие жены художников позируют своим мужьям. Да и как иначе честному христианину постичь пропорции человеческого тела, без знания которых фигуры на картине навсегда так и останутся мертвыми? Право же, никто никогда и не узнает, с кого рисовал мастер свои наброски. Как же! Не узнают... Да ни одна порядочная женщина в Нюрнберге не согласилась бы показаться чужому мужчине в таком виде. А значит, все сразу поймут, что или мастер Дюрер уговорил за сходную цену какую-нибудь шлюху, или выставил на всеобщее позорище собственную жену.

И какой из этих двух видов бесчестья Агнес предпочесть? Нет уж, пусть Альбрехт эти глупости навсегда из головы выкинет!

Как старался он увлечь Агнес рассказами о прекрасном городе, в котором побывал! Взахлеб описывал великолепие венецианских дворцов, яркость тамошних нарядов и мастерство живописцев. Правда, наняться в учение ни к одному из них он так и не смог: венецианским мастерам запрещалось обучать иностранцев. Но он видел за работой лучших из лучших — неподражаемых братьев Беллини. Он сумел скопировать их картины и изучил в них каждый штрих. Скоро, очень скоро он тоже сможет так рисовать. И тогда исполнится наконец его мечта: оживут его картины, как оживают они под кистью великих итальянцев... Но Агнес не интересовали его мечты.

Работы Дюрера прогремели на всю Европу. Одна к другой скапливались монеты в заветном кожаном мешке. «Дева Мария с младенцем и Святой Анной», ок. 1519 г.(Кстати, Богоматерь художник писал со своей Агнес)
Работы Дюрера прогремели на всю Европу. Одна к другой скапливались монеты в заветном кожаном мешке. «Дева Мария с младенцем и Святой Анной», ок. 1519 г.(Кстати, Богоматерь художник писал со своей Агнес)
Фото: EastNews

Она хотела знать совсем другое. Когда Альбрехт собирается получить звание мастера?! Когда вместо никчемных странствий он займется почтенным делом? И когда наконец они начнут копить на собственный дом? Ведь Агнес до смерти надоели вечные наставления Барбары...

Мастер Дюрер с досадой стукнул себя по лбу... Барбара... Как же он забыл?! Ведь он так и не сказал Агнес, что мать его тоже переедет с ними. А значит, завтра будет новый скандал... И он поморщился, как от зубной боли.

Скандал наутро и в самом деле разразился, да такой, что прислуга и подмастерья попрятались кто куда. Все, что наболело, прокричала Агнес в лицо мужу! И дождалась: обозвав жену глупой гусыней, Альбрехт хлопнул дверью и отправился вон из дому, даже не сказав, куда идет.

Только Агнес и так догадывалась куда — как пить дать к Пиркгеймеру. Теперь до ночи будут бражничать. А то еще вызовет Виллибальд из срамных домов, что стоят на берегу Пегница, своих разудалых подружек. Благо с тех пор, как он овдовел, некому больше мешать его безобразиям. Постарался Виллибальд, избавился от докуки...

В том, что вина за безвременную кончину прекрасной Кресценции, жены нюрнбергского патриция Виллибальда Пиркгеймера, лежит на его совести, Агнес не сомневалась. Нет на свете женщины, способной вынести жизнь с этим самодуром и развратником! Да, род Пиркгеймеров один из самых старинных и благородных в Нюрнберге. Вот только в Виллибальде родового благородства ни на грош. Одна спесь и гордыня. Вечно он с кем-то в ссоре, вечно чем-то недоволен. Даже Малому городскому совету, в котором знатнейшие патриции испокон веку вершат судьбы Нюрнберга, Виллибальд постоянно норовит перечить.

И угораздило же Альбрехта из всех именитых горожан выбрать в друзья именно этого нечестивца! Уж сколько раз Агнес просила мужа прекратить эту позорную дружбу! Но Альбрехт только кричал в ответ, что она не видит дальше своего носа, что Виллибальд крупнейший в Нюрнберге библиофил, лучший в городе знаток латыни, кладезь знаний и ума палата. А когда Агнес в ответ поджимала губы, обзывал ее глупой гусыней. Точно так же, как обозвал сегодня...

Агнес смахнула слезу... Послушать Альбрехта, так кроме глупостей она сроду ничего не изрекала. И жгучая досада на мужа, этого самодовольного гордеца, вдруг окатила Агнес с головы до пят. Да как он смеет так с нею говорить?

Да ее доля в семейных доходах, может, поболее, чем его. И разве знала бы теперь имя Дюрера вся Европа, если бы она не продавала на ярмарках сотни его гравюр?

Отец всегда говорил Агнес, что наследная купеческая сметка у нее в крови. И был прав! Стоило Альбрехту в 1495 году открыть наконец собственную мастерскую, как Агнес начала зорко присматриваться к его ремеслу. А присмотревшись, поняла: гравюры — это золотое дно. Но не те, которые Альбрехт делает по заказу своего крестного Кобергера для иллюминирования книг, а те, что можно было бы продавать в розницу, отдельными листами. Книги да картины — вещи дорогие. А купить гравюру, цена которой пара гульденов, может любой. И ведь оттисков с одной доски можно сделать целую кипу. Да, продать в Нюрнберге больше полусотни одинаковых гравюр не удастся.

1 2 3 4 5 6 7 8
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог