Себе и ей немного красивой жизни — вот и вся его скромная цель, разве это так уж много для того, кто никогда не знал женской ласки и все детство терпел побои и питался объедками? Малышка Грай ему очень нравилась, и он часами торчал с ней в церкви, слушая всю эту тягомотину; писал ей письма, не ленясь вставлять в них по три страницы цитат из Библии, даже вызубрил несколько молитв. Он соблазнил ее на Гавайях, а уговорил выйти замуж в Лас-Вегасе в октябре 1992 года, наплел, что его отец, французский дипломат, из-за неотложных дел не может приехать навестить сына и его жену. Грай уже полностью была в его власти, она носила ребенка и всячески старалась ему угодить. Она говорила Крису, что он очень красив, что у него волнующие глаза и нежные руки, а фигура лучше, чем…
Он думал, она скажет: у Пачино или Ван Дамма, а она вдруг ляпнула: «…чем у Иисуса Христа». Забавная была девчонка. Со своей стороны Крис старался быть любящим мужем: на остатки денег снял прелестную виллу в горах, накупил позолоченной посуды, пузатых кресел, нашел где-то кровать с балдахином: «как у королей». Но деньги таяли, и Крис наловчился вытаскивать кредитные карты из задних карманов богачей, ошивавшихся в ювелирных магазинчиках на Родео-драйв. Кое-какие мелкие околокиношные сошки (к крупной добыче он еще не прорвался) охотно давали в долг «племяннику Де Лаурентиса». Это кое-чему его научило…
Он не был закоренелым злодеем. Однажды, после того как Грай затащила его на органный концерт, в сентиментальном сердце сироты Криса вдруг стронулась лавина раскаяния и сожалений, и он по-детски плакал, уткнувшись в плечо жены.
По дороге домой Крис не смог с собой справиться и начал вываливать испуганной Грай про себя всю неприглядную правду: про мать-проститутку и приютских крыс, про волосатые руки приемного отца, сжимающие ремень, про первый украденный бумажник... «Прости, я исправлюсь, ведь я хороший...» — бормотал Крис, сам удивляясь, что это на него нашло — и все из-за какой-то дурацкой музыки. Но его несло, он уже не мог остановиться и зачем-то рассказал Грай про ограбление женевского ювелирного магазина… Она смеялась, не верила мужу. Тогда его взяло зло, и он достал из кармана несколько чужих кредиток. Значит, такой, какой есть, он ей не нужен? Выходит, только его фальшивое имя чего-то стоит в ее глазах? Дурак он был, что поддался слабости. На следующий день, проснувшись как всегда поздно, он не обнаружил никаких следов Грай: она от него ушла.
А вечером на Криса надели наручники: жена донесла в полицию. В Париже, куда его доставили, прокурор пытался повесить на него дело о женевском ограблении ювелирного магазина, но не собрал необходимых доказательств: Роканкуру везло, он часто выходил сухим из воды. Но самое интересное другое: когда Крис в 1996 году снова объявился в Лос-Анджелесе, решив провернуть новую хитроумную аферу, Грай валялась у него в ногах, умоляя простить. По щечкам его Персика текли слезы, она сидела перед ним на полу, прижималась головой к его колену и причитала, какой была глупой и не понимала, что никто никогда не любил ее так, как он. Что она обожает его. Что они начнут новую жизнь и он станет честным человеком… — У меня нет ни гроша, ma cherie, чтобы стать честным человеком.
Тем более что я и так всегда им был.
Вот что сказал он девочке. Для дочки Эвы Крис передал кое-какие драгоценности: если Грай хочет, пусть их продаст; и ведь она взяла, едва ли сомневаясь, что они ворованные. С тех пор Роканкур регулярно отправлял дочке подарки, но Грай больше его не интересовала, хотя они и продолжали общаться. Крис влюбился в другую умопомрачительную красотку — филиппинскую актрису и модель Пиа Рейес. Сколько дразнящей сексапильности было в этой раскосой азиаточке! Когда-то она снялась в нескольких фильмах и некоторое время работала моделью, но когда на нее положил глаз Крис, Пиа была владелицей весьма скромного бистро в Лос-Анджелесе. В мае 1994 года они поженились в том же Лас-Вегасе. Крису казалось, что он стал обладателем несметных богатств, так его восхищало тело жены.
Ну, она-то была не невинная святоша Грай и тотчас смекнула, кто такой Крис и чем дело пахнет. Разыгрывая неотразимую восточную покорность, она притворно заискивающе смотрела на Криса: «Я во всем буду тебе помогать». Его дела шли отлично, как только в голову пришла простая и гениальная мысль: а почему бы не прибавить к «титулу» племянника Де Лаурентиса фамилию Рокфеллер? Всего лишь одно новое словечко — «Рокфеллер». Емко и красноречиво. И началась полоса везения. Хозяин известного среди голливудских звезд ресторана «Tutto Bene» Сильвио де Мори, узнав, кто его гость, открыл ему неограниченный кредит, прослышав, что у «Рокфеллера» временные затруднения из-за крупной сделки, одолжил, не задумываясь, 500 тысяч долларов. Крис с Пиа вскоре переселились из ее старой квартирки на Мэйпл-драйв, где потом окажется Рурк, в супердорогой отель «Regent Beverly Wilshire», и после того как Крис поставил свою новую волшебную подпись «Рокфеллер» в книге постояльцев, им открылся доступ ко всем услугам отеля, включая теннисные корты, массажные кабинеты, фитнес-залы и так далее, и так далее.
История с оставленными в примерочной крадеными часами «Rolex» принесла Крису не меньшую известность, чем начинающему актеру удачный дебют.
