Да, я лгал своим женщинам. Лгал, потому что понимал — правду они вряд ли вынесли бы. Да и какой мужчина будет говорить правду своей жене, особенно если он ей изменяет? Я всегда лгал женам ради их же душевного спокойствия, из-за сочувствия к ним. Никого не хотелось обижать. Конечно, я понимаю, не слишком честно это все, но вот так…
Лино Вентура, например, часто меня журил: «Как ты, Клод, смеешь вести двойную жизнь, ходить от одной женщины к другой? Это же непорядочно!» Сам же Лино, позиционировавший себя в качестве порядочного семьянина, позволял себе тайные романы на стороне. Правда, он тщательно их скрывал. Но все же. Вот и вся разница. Все мужчины одинаковы.
— После «Оскара» вы прославились в Америке, получили возможность работать в Голливуде.
Не сложилось?
— Не сложилось. Судите сами. Барбра Стрейзанд, например, постоянно признавалась, что мечтает у меня сняться. Будучи проездом в Париже, заскочила как-то ко мне на съемочную площадку с нежными поцелуями и вопросами: «Ну что, Клод, когда приступаем к работе?» «Да когда угодно, дорогая моя», — отвечал я, совершенно очарованный. Чуть позже столкнулся с ней в Лос-Анджелесе, и она опять потребовала от меня роль. Отлично. Договариваемся уже конкретно. Уходя, она кидает на прощание: «Детали обговори с моим агентом». Как потом оказалось, «детали» — это гонорар в 12 миллионов долларов. Такого бюджета у меня не было. Схожая история произошла и с Лайзой Миннелли. Хорошо еще, что всем нам удалось остаться друзьями. Из звездных актеров, которые у меня снимались, самыми дорогостоящими оказались американец Джеймс Каан и две «наши» звезды — Вентура и Бельмондо.
Когда-то я искренне и долго пытался что-то снять в Америке, подбирал актеров.
Связался с Полом Ньюманом и Аль Пачино. Встречу с Ньюманом назначили в кафе, но не смогли поговорить и десяти минут — ему то и дело кто-то названивал, он постоянно кому-то кивал, здоровался с проходящими мимо и не мог сосредоточиться на разговоре со мной. Хотя, это ясно, согласие Ньюмана ликвидировало бы все препятствия и обеспечило сто процентов успеха любому проекту. Но как этот проект организовать, если он меня даже не слушал?
С Пачино встречались в Нью-Йорке. Другая история: он, конечно, очень милый, но зарывается в тему так, что ставит вас в невыносимое положение.
Достает вопросами. Ему надо знать все до мельчайших деталей: почему его герой поворачивается конкретно налево, а не направо, что предшествовало его решению приблизиться к лошади, на которую он собирается забраться, что у него будет за костюм, какого цвета галстук и каково символичное значение этого цвета с точки зрения рисунка роли и авторской концепции. Пачино меня утопил в этой бесконечной, вяжущей мелочевке так, что я в какой-то момент вообще потерял нить нашего делового разговора и забыл, зачем мы тут сидим. Голова у меня загудела, захотелось крикнуть «спасите!» и просто сбежать. «Да надевайте любой галстук, какой захотите, — слабо пытался отбиваться, — любой! Это абсолютно не важно для роли!» Точно так же донимал меня и Дастин Хоффман.
А вот Джеймс Каан поступил иначе. Узнав, что я отбираю американских актеров, попросил друзей передать мне его пожелание: «Скажите Лелушу — буду у него сниматься, когда он меня позовет, куда бы ни позвал и что бы ни предложил сыграть». Когда мы встретились, я спросил его: «Прочтете сценарий?» Он ответил: «Мне он неважен. Скажите, когда начинаем?» Я сразу понял — вот мой человек. Актер, способный полностью довериться режиссеру.
Впрочем, я знаю, сколько у артистов странностей. Мастроянни, например, всегда требовал присутствия на площадке своего личного парикмахера. Тот приезжал с огромным чемоданом от Луи Витона, в котором находись не расчески и парики, а целая походная кухня: кастрюли, чеснок, пармезан, томатный концентрат, специи, несколько пакетов спагетти, белое вино...
Но это, поверьте, милые и безобидные капризы, которые мне, кстати, очень нравятся. Они не так страшны, как… вопросы Пачино.
— Слышала, вы встречались и с Чарли Чаплином!
— Комичный случай. Я тогда только открыл свой киношный «Клуб 13», в котором устроил синематеку, зал с проектором, показывал фильмы для любителей кино и киноманов. Популярное стало местечко. И вот однажды мне доложили, что сам Чаплин попросил организовать для себя и друзей в стенах нашего клуба частный просмотр его ленты «Король в Нью-Йорке». Как только он появился на пороге, я тотчас же бросился его встречать — он тогда уже был очень стар, с трудом передвигался. Я буквально внес его на руках в зал, усадил, удобно устроив в кресле. Хотел уйти, но Чаплин жестом попросил задержаться, зачем-то полез в карман и…
вынул 10 долларов на чай. Он принял меня за служку.
— Если бы стали снимать фильм о своей жизни, какой жанр избрали бы?
— Комедию, конечно. Обожаю этот жанр. В комедиях героям прощаются все прегрешения. Сделал бы такой легкий дивертисмент. Кстати, прежде у меня комедии как-то не получались. Хотя этот жанр очень точно передал бы меня настоящего.
— А у жизни есть жанр?
— Конечно. Жизнь — это мелодрама и одновременно полицейский триллер. Ты до конца не знаешь, кто убийца.
— Ощущаете свой возраст?
