— Да, сейчас. Увижу хотя бы, как он сядет в автобус.
Разумеется, тогда Билл Гейтс этого не знал. А узнал только через 23 года. Мама сама рассказала. Ей оставалось жить несколько дней...
— Так, значит, вы с отцом все знали, — покачал головой Гейтс. Он держал в руках сухую, почти невесомую мамину ладонь. — А почему ни разу не остановили? Ну мало ли куда я уходил!
— О, мальчик мой! Если бы ты знал, чего мне это стоило… — Мэри через силу улыбнулась и откинулась на подушке.
— Догадываюсь. Ты ведь всегда стремилась все контролировать и всем руководить. Сколько попечительских советов и благотворительных фондов ты возглавляла? Мне иногда казалось, что у нас в Сиэтле ничего не происходит без твоего участия и твоего одобрения.
Скажи, как получилось, что ты вдруг перестала контролировать меня?
— За это стоит благодарить твоего психоаналитика. Помнишь его? Он сказал мне одну важную вещь: «Миссис Гейтс, поймите, лучшее, что вы можете сделать для сына, — оставить его в покое. На него нельзя давить, просто нельзя. В его психике заложено какое-то невероятное стремление к конкуренции, желание побеждать, быть всегда только первым. Так не мешайте ему и не бойтесь: он сможет выбрать верный путь. А тем, кто встанет на его пути, я не позавидую». Вот мы с папой и не стали тебе мешать… Только тихонько подглядывали из окна…
По дороге из больницы домой Гейтс сделал крюк, чтобы проехать мимо родительского дома.
Притормозил у той самой автобусной остановки и долго смотрел на темные окна спальни на втором этаже. Смотрел, пока какая-то дама в энергичных выражениях не объяснила, что его автомобиль мешает пассажирам выходить из автобуса. «Да-да, простите, мэм», — пробормотал Гейтс и тронулся вниз по улице.
Через несколько месяцев муниципалитет города Сиэтла присвоил их улице имя Мэри Гейтс — в ознаменование заслуг покойной благотворительницы и общественной деятельницы. А Билл Гейтс окончательно убедился, что рассказ матери там, в больнице, расставил все по местам. Он снова и снова вспоминал свой путь — и тех, кому случалось на этом пути оказаться. В конце концов, это ведь он еще со школьной скамьи всегда предлагал лучшие идеи, когда они с Полом писали свои программы. И в Гарвард он поступил без проблем.
А потом так же без проблем его бросил, когда они с Алленом решили попытать счастья в бизнесе и создали компанию «Micro-soft» (сначала название писалось через дефис). Когда получили первый заказ, Пол еще иногда ходил на какие-то переговоры или просто прогуляться, Билл же безвылазно просидел в комнате мотеля, которая служила им и офисом, и жильем, несколько месяцев, пока работа не была сделана. Ей-богу, он тогда забыл, как выглядит улица! Обеды заказывал по телефону из китайского ресторанчика через дорогу, причем спустя пару недель даже перестал называть блюда, а просто говорил «как обычно» — чтобы не тратить время. Да и потом лет пять, не меньше, именно Билл не только писал программы, но и вел бухгалтерию, нанимал сотрудников, составлял договора. Какой-то босс крупной электронной фирмы тогда заметил: «При встрече Гейтс производит впечатление сбежавшего от родителей старшеклассника.
Но через пять минут общения с ним я понял, что он лучше всех моих программистов. Через десять — что он лучше моих экономистов. А через пятнадцать — что и моим юристам есть, чему у него поучиться»… Короче, он заслужил свой успех, вопросов нет. Но было ведь и что-то еще.
Был Кент Эванс. И если бы тогда они с Алленом задвинули Гейтса и окончательно с ним расстались, кто знает, как все сложилось бы. Никто не знает — и не узнает, потому что Кент погиб. Еще был Тим Патерсон, он создал операционную систему DOS. А «Microsoft» просто перекупил у него разработку за несколько десятков тысяч долларов, чуть-чуть довел до ума и заключил контракт с «IBM» на оснащение всех новых компьютеров этой системой. Боже, какую чушь они наплели этому Тиму, только бы его уговорить!
И ведь уговорили, хотя никаких разумных аргументов просто не было! Как и почему — не поняли и сами. Патерсон взял время до утра на раздумья. Но перезвонил уже через час и сказал, что согласен. На эти деньги он купил себе новенький джип. Так, говорят, до сих пор на нем и ездит — уже десять лет, — и перебивается с хлеба на воду. А Гейтс и Аллен с помощью системы DOS стали миллионерами за год… Да и с Алленом все в итоге скверно вышло. Конечно, они часто ругались. Билл вообще считал, что дурацкие реверансы и правила вежливости — полная чушь. Надо давить, орать, ругаться — иначе ничего не добьешься. У них и в «Microsoft» эти беспрерывные перебранки стали чем-то вроде корпоративной культуры. Но с Полом в 1981-м они зашли в тупик. Равноправные акционеры, они тащили компанию в разные стороны, и ни один не хотел уступать.
Черт его знает, чем все закончилось бы, но у Пола вдруг обнаружили рак. В 28-то лет! Врачи тогда были уверены, что Полу осталось несколько месяцев. И что сделал Аллен? Объявил об уходе из компании и продал большую часть своих акций, развязав Биллу руки. Через несколько месяцев свершилось чудо: Аллен победил рак. Но в бизнес он решил не возвращаться.
Странная, в общем, получалась история. Биллу и правда не в чем было себя упрекнуть. И успеха он всегда добивался собственным трудом и талантом. Но там, где его усилий и таланта оказывалось недостаточно, всякий раз происходило что-то труднообъяснимое и не очень приятное. Будто его безумное желание взять верх запускало какие-то темные и тайные механизмы. Пожалуй, если бы он хоть чуть-чуть верил в бога, впору было бы бежать в церковь.
