Мой дед по отцовской линии был могучим мужиком двухметрового роста. В гренадерском полку служил, потом — околоточным в Вятке. Мог, если верить семейному преданию, на спор в один прием выпить четверть водки. А четверть — это бутыль в два с половиной литра!
У меня таких способностей нет, потому что отец родился до того, как дед стал таким пьющим, да и стати дедовой тоже — не передалась по наследству.
Но честно скажу: к водке отношусь с почтением. Однажды, в феврале 1960-го, она мне даже жизнь спасла...
Я тогда учился на втором курсе театрального института. Дружил с Кидом Кубасовым и Юрой Дышленко, ребятами с художественно-постановочного факультета. Кид (вообще-то его звали Виталий) был родом из Мончегорска, с Кольского полуострова. И вот в зимние каникулы он пригласил меня туда: мол, в тундру сходим, то-се… Мы тогда зачитывались Джеком Лондоном, Хемингуэем, жаждали романтики — такой, как в их книгах. Короче, поехали. Добрались и стали собираться в поход. Лыжи достали, палатку двухслойную, печку, ружье на всякий случай. Тут Юра Дышленко подъехал, нас стало трое. Цель определили — озеро Вайкес в 100 километрах от города. Кид сказал: с 1937 года туда нога человека не ступала.
Дорога трудная — безлюдная тундра. Мороз под тридцать градусов. Но мы ж молодые, бесстрашные, и Кид рядом — такой могучий, на Севере выросший, все знает — не пропадем! Словом, поперли…
Идти предстояло двое суток. Заночевать планировали у лесорубов. Это было единственное человеческое жилье на пути. Начало февраля, полярная ночь уже заканчивалась, и по утрам краешек солнца выглядывал минут на пятнадцать. А потом снова темень и снег, снег до горизонта…
Кид хоть и знаток Севера, и опытный походник, но почему-то забыл, что нужно обязательно взять с собой сахар. Человека вдруг неудержимо начинает клонить в сон. Самая прекрасная смерть — на 30-градусном морозе! Со мной это и случилось. Такое блаженство!
Вдруг стало тепло, хорошо… «Все, — говорю, — ребята, никуда не пойду. Вы меня не трогайте». И лег в снег. А уже виден огонек лесорубов, километров семь осталось. Кид меня пинками поднял и — хорошо, у нас было несколько бутылок водки с собой! — протянул мне поллитровку: «А ну пей!» Я буквально присосался и выпил полбутылки. Мог бы и всю, если бы ребята у меня ее не отняли. В водке же есть сахар... Сразу проснулся.
К лесорубам я пришел пьяный и веселый. Мужики нам сразу сладкий чай с черным хлебом и маслом организовали. Мы поели, попили и довольные улеглись спать. Проснулись поздно, часов в одиннадцать. Как раз солнце выглянуло, и мы успели несколько раз щелкнуть фотоаппаратом. Лесорубы поделились с нами сахаром и пожелали счастливого пути.
Где-то к полуночи второго дня показалось озеро. Подошли к нему и... Знаете, ничего страшнее я в жизни не видел. Мне и раньше приходилось наблюдать северное сияние, но это! Оно прямо до нас спускалось. Все трое испугались, даже, помню, говорили, что это какое-то грозное предзнаменование.
Но надо было думать о ночевке. Нашли подходящее место, снег притоптали, накидали еловых лап метра полтора в высоту и поставили на них палатку. Набрали дров для печки, затопили. Решили: дежурим по очереди, двое спят — один на часах. Первым дежурил Кубасов, следующий — я. Выпили втроем бутылку водки на ночь, в палатке теплынь, мы разделись — ну просто фантастика! Я сам эту палатку застегивал — сначала на деревянные пуговицы, а потом крепко зашнуровал — получилась двойная застежка. И вот я проснулся, чтобы принять вахту, а Кид говорит: «Не хочу спать.