Шаповалова уже интересовала не столько музыка, сколько скандал вокруг него самого.
От «Евровидения» долго открещивались: «t.A.T.u» оно уже было не нужно, зато Россия делала ставку на нашу группу. В результате нас отправили выступать в последний момент. И было всего две репетиции, поэтому мы спели ужасно, на мой взгляд. До этого каждый день скакали и целовались «под фанеру» — отвыкли петь вживую. Шаповалов радовался очередному скандалу: «Подстава со звуком и баллами!» «Мы по-любому не облажались!» — говорила мне Юлька. Я же дома пересмотрела запись и решила: «Это позор — ухожу из шоу-бизнеса!» Волкова всегда была на позитиве, ей было трудно взглянуть на себя со стороны, я же наши неудачи переживала глубоко внутри.
А из-за амбиций Шаповалова мы начали терять огромные деньги. Например, группа «Rammstein» предложила записать совместную песню «Моscow». Я уже выехала в аэропорт, но меня развернули на полпути... Оказалось, столкнулись два музыкальных эго. Наши менеджеры не договорились, какая группа будет стоять на первом месте — «t.A.T.u» feat. ««Rammstein» или «Rammstein» feat. «t.A.T.u». Спустя некоторое время мы встретились с ребятами из группы в Лиссабоне и вспоминали об этом недоразумении с улыбкой. В Японии нам с Юлей предложили за фото с каким-то витаминным напитком в руках 2 миллиона долларов. Ваня же всегда выступал за креатив, для него деньги были не важны: «Попса! Такая реклама нам не нужна!» Наш директор бился в конвульсиях и умолял: «Девочки, ну вы-то поймите, что теряете!» Мы понимали, но настолько привыкли подчиняться Шаповалову, что сами принять решение не могли.
А потом и вовсе чуть не потеряли из-за Вани японский рынок, где были популярнее «Битлов». В Токио нас пригласили на одну программу, а Шаповалов, который ждал нас в отеле, перед самым началом вдруг позвонил и сказал: «Уходите из прямого эфира». Он не подумал о национальных особенностях аудитории — это было страшное оскорбление, и японцы ответили нам тем же… На концертах после этого «шоу» зал был полупустой, а судя по продажам альбомов — поклонники должны были на головах друг у друга сидеть. И даже когда мы вернулись в Японию спустя несколько лет, в 2005-м, чувствовали отголоски былой обиды. Чтобы еще раз сказать, как мы сожалеем о выходке, даже записали песню «Gomennasai», что в переводе означает «Прости».
Мне кажется, в денежном вопросе я всегда думала о будущем: например, вкладывала гонорары в недвижимость. А Юлька была моей противоположностью — легко расставалась с деньгами. Помню, Ваня воспринял как бунт на корабле, когда мы наняли юристов, которые стали пересматривать с ним условия нашей работы. В 16 лет мы получали по 100 баксов за концерт, потом 350, потом 600… В конце концов юристы потребовали более существенный процент от продаж и выступлений. Ваня разворачивался и уходил, наши представители стучали по столу… Когда договорились, Ваня усмехнулся в нашу сторону: «Что, выросли?»
Пентхаус в гостинице «Пекин», который Шаповалов снял под звукозаписывающую студию, постепенно превратился в подобие притона. По Ваниной идее мы должны были записать второй альбом в прямом эфире.
И вот приходим с беременной Юлей, а в помещении висит густой смог с характерным запахом. Шаповалов сидит со стеклянными глазами, вокруг колбасятся под музыку какие-то странные люди… Мы чувствовали, что наш продюсер потерял к нам интерес. В результате наши юристы прислали ему извещение о расторжении контракта. И Ваня был не в состоянии даже попытаться отстоять свое детище…
Через несколько лет на концерте Юлька увидела в толпе напряженное лицо Вани и со сцены передала ему привет. Но он так и не подошел после выступления… Потом Шаповалов специально приехал в Питер на наш концерт — звонил пиарщикам, чтобы его пропустили в зал. Обратно мы ехали в одном поезде, но опять не пообщались. Может, Ваня затаил на нас обиду — не знаю...
Когда Юля ушла в декрет, я впервые задумалась о сольной карьере — тогда вместе с папой мы писали демо-версии в студии... Параллельно я попробовала начать жизнь рядовой студентки. После школы мама все-таки настояла, чтобы я поступила на факультет психологии. Когда-то у меня была благородная мечта — помогать наркоманам выходить из зависимости. Может, потому что один знакомый на даче умер от передоза… Я сама оплачивала учебу, но из-за гастрольного графика пришлось перевестись в другой институт на заочное. Только тогда я поняла, насколько морально и физически измотана гастролями. А из-за вынужденного перерыва будто в пустоту провалилась. Ровесники казались мне детьми, ведь я в свои 19 лет уже столько повидала, да и зарабатывала, как взрослый самостоятельный человек… О чем с ними разговаривать?
