Мини-юбки носили теперь не только богемные девчонки из Челси, но и светские дамы, и кинозвезды, и домохозяйки. Создавать новые модели мини стало попросту неинтересно. Мэри попыталась заняться выпуском собственной линии косметики, потом дорожных сумок — не получилось, и депрессия снова накрыла ее с головой. А тут еще эти проклятые французы — Андре Курреж и Пьер Карден — заявляют, будто мини-юбку придумали они, а Мэри просто растиражировала их идею. Наглые лжецы!
Куант и не заметила, как они с Александром стали богаты, настолько богаты, что купили огромный дом в престижном пригороде Лондона, но Мэри чувствовала себя здесь Золушкой, заблудившейся во дворце. Зачем семь спален, когда достаточно и одной? Зачем теннисный корт, если нет времени научиться играть?
Зачем эти громоздкие старинные буфеты, набитые посудой, которую не перебить и десяти поколениям ее потомков? Зачем пять дорогущих машин в гараже, когда она до сих пор предпочитает велосипед и мотоцикл? К чему вся эта роскошь, разве они не презирали ее раньше? Александр в отличие от нее раздобрел и превратился в вальяжного джентльмена с элегантными усиками. Он не носил больше брюки, скроенные из «сумасшедшей пижамы», а полюбил костюмы ненавистного Мэри Пьера Кардена. Александр изменял ей, как прежде, и совсем не возражал, чтобы Мэри тоже развлекалась на стороне. Ее короткая интрижка со знаменитым парикмахером Видалом Сэссуном, у которого она всю жизнь стриглась, ни к чему не привела, хотя она и пробовала прожить с ним пару месяцев в Нью-Йорке. Вернувшись в Лондон, Мэри стала свидетельницей бурного романа Александра с итальянской актрисой Орнеллой Мути.
Не говоря ни слова, Куант ушла в тень, заняв самую маленькую угловую спаленку под крышей, и больше ни во что не вмешивалась, тихо потягивала из фляги свой виски с самого утра и к вечеру уже не держалась на ногах. Бизнес шел в гору и без ее участия, и Мэри подумывала его продать.
Последнее сильное чувство, как ни странно, Мэри суждено было испытать к принцессе Маргарет, и этим чувством стала ненависть... Маргарет вздумалось пригласить свою давнюю знакомую в гости на остров Мюстик. Мэри приняла приглашение. Некогда роскошное 19-комнатное бунгало кораллового цвета с выходом к тихой бухте ныне напоминало корабль, потерпевший крушение. Сама Маргарет выглядела изрядно постаревшей. Увидев гостью и почти ровесницу в неизменной мини- юбке, принцесса вскинула брови и покачала головой.
Одобрила? Осудила? Зачем Мэри сюда приехала, что их вообще объединяло, кроме пристрастия к виски?
Всю неделю пребывания Мэри на острове Маргарет рассказывала о подробностях ее давнего романа с Александром: в этой бухте они занимались любовью, в той беседке целовались…
— Ты же не ревнуешь, милая? — учтиво осведомлялась принцесса. — Ты ведь никогда не ревновала.
Стиснув зубы, Куант считала про себя: «Один, два, три…» Только бы не задушить ее сейчас, не убить, а то прямо руки чешутся: за все, за свою жизнь, за свое безволие...
Вернувшись в Лондон, Мэри твердо, голосом Дианы Вриланд, приказала самой себе: «Точка.
Ухожу от него». Даже нашла в Сохо подходящую квартиру. Поздно. У Александра диагностировали рак, и до самой его смерти в мае 1990 года Мэри самоотверженно ухаживала за ним.
Свою марку «Mary Quant» в 2000 году она без долгих колебаний продала японцам. Иногда Мэри соглашалась принять участие в семинарах и конференциях, посвященных моде, — ее по старой памяти всюду приглашали, как вот сейчас в Париж.
...Совсем стемнело. Мэри поднялась со стула и неверными шагами направилась к двери. Охранник с удивлением распахнул дверь перед пошатывающейся мадам Куант — она уходила из здания последней. Завтра по прилете в Лондон ее встретит сын, так похожий на своего отца. Орландо стесняется ее и обычно предупреждает своих гостей, криво улыбаясь:
— Мама до сих пор носит мини и говорит только про свингующие шестидесятые.
Не судите ее слишком строго. А главное — не подливайте ей в рюмку виски...
