Шок от того, что ты думаешь одно, а на самом деле все совсем по-другому, казался огромным, как Вселенная. То я хотел идти бить соперника, то ныл… Несколько дней не ел, не спал, зато пил и доставал друзей тупым вопросом: «Что происходит?» И приятели философски сообщали: «Держись, старина! Это жизнь! Все бабы дуры!» Классика. А потом пришел новый день, и я чувствую: что-то больше не колотит… Я поладил с собой, когда пришел к выводу, что сам далек от святости и кому-то тоже причинял боль.
— C Лидией вы сразу поняли, что все будет гладко?
— А разве бывает, чтобы совсем гладко? Всякое случалось. Однажды я даже ушел из дому. Только надо все по порядку рассказывать. С Володей Мирзоевым мы познакомились случайно.
В тот период в «Ленкоме» была практика приглашать дебютантов что-то ставить на малой сцене. И вот Володя начал готовить спектакль «Праздничный день», а на одну из ролей пригласил меня. Марку Захарову настолько понравился спектакль, что он пустил нас на большую сцену. Забавно, но в ходе одной из репетиций забраковавший меня когда-то Марк Анатольевич спросил: «Константин Николаевич, а что вы заканчивали? Хорошо играете!» Вот как бывает. Пока в «Сатириконе» шли летние каникулы, мы с Володей сделали моноспектакль, и я решил уходить от Райкина. С Мирзоевым в творческой мастерской при СТД было очень интересно, мы сделали много новаторских постановок, бесконечно экспериментировали... А потом Мирзоев собрался уехать в Канаду. Себе на замену он позвал Владимира Клименко, в театральных кругах он известен как Клим. Жизнь в мастерской Клима закипела с новой силой.
Драйв был невероятный, и я сам не заметил, как начал пропадать в театре и днем, и ночью.
А кому такое понравится? Не считаю, что художник должен быть голодным, но я настолько провалился в творчество, что не замечал очевидного — мы недоедали. Королевским блюдом в королевстве Клима был соленый черный хлеб с подсолнечным маслом, обычным — чай. Я-то не замечал, зато остальные… Однажды, я тогда еще в «Сатириконе» работал, произошла забавная история. С Мишей Ширвиндтом, Сережей Урсуляком, режиссером «Ликвидации», и другими актерами мы возили в Новосибирск миниатюры из спектаклей. И очень неплохо тогда заработали. Уже дома в Москве жена послала меня за сметаной, я пошел и вернулся с цветным телевизором. Сюрприз удался, Лида хохотала и не могла остановиться.
А потом настал период, что я и вспомнить уже не мог, когда в последний раз она так беззаботно веселилась. Все стало серьезно: «Надо что-то делать… Так продолжаться не может. Нам не на что жить».
Страсть уже успела сойти на нет. Начинало казаться, что лучше все закончить сейчас, чем жить вместе просто так… Быт сам по себе ядовит, как дуст, а если его дополняют еще и проблемы с деньгами и карьерой, смесь получается термоядерная. А когда ко всему вышеперечисленному еще и ревность добавляется, даже беспричинная… Хотя в театре я действительно пропадал днями и ночами, и вполне можно было решить, что у меня какой-то романчик. Но ничего такого... И вот, как говорится, одно к одному… Я понимал: редко какая женщина станет испытывать восторг от мужика, никогда не бывающего дома, который к тому же денег не приносит.
Но когда искренне хочешь, чтобы все было хорошо, приходишь домой уставший, а там тебя в чем-то упрекают… Выносить это сложно.
Вот я и решил: больше так жить не хочу. Мне казалось — дальше может быть все только еще хуже. И стоит ли этого ждать? Объявил супруге, что нам надо расстаться, и отправился на работу. Прошел день. Тот самый сложный первый шаг сделала Лида — приехала в театр поговорить. Беседа вышла правильной. Иногда стоит покопаться в самом себе и понять, чего же ты хочешь на самом деле. А поскольку ничего серьезного, что перекрыло бы дорогу назад, между нами не случилось, мы решили помириться. Как говорят американцы: «Дай мне еще один шанс». Я вернулся домой, фактически и не успев как следует уйти.
