Свобода! Он никогда не вернется обратно, как бы ни упрашивала мать!
Мальчик зашагал по городу, глазея по сторонам, засунув руки в карманы штанов, улыбаясь симпатичным велосипедисткам. Нашарив в кармане мелочь, он побаловал себя еще рожком мороженого. Сколько Энтони бродил вот так, упиваясь счастьем и волей, — час, два, три? Вскоре у него по-настоящему скрутило живот от голода, пора было возвращаться домой и соответственно докладывать матери Натали о своем побеге. Впрочем, он был уверен — она воспримет новость спокойно. Актриса Натали Делон активно снималась, постоянно была в разъездах. С Аленом она давно развелась и с тех пор, меняя мужчин, безуспешно пыталась наладить свою личную жизнь. Проблемы сына, на которых не было времени сосредоточиться, ее скорее раздражали, чем волновали.
Тем не менее она заставляла себя выслушивать его жалобы, а потом, деланно строго нахмурив брови, отсылала решать их то к няньке Лулу, бывшей Энтони второй матерью, то, на худой конец, к отцу. В конце концов, это и его сын тоже…
Энтони застал ее в гостиной. Мама сидела на диване и красила ногти на ногах.
— Я больше не хочу учиться и ходить в школу. Надоело.
— Да? А чем будешь заниматься?
— Работать.
— Хм. И где?
— Пока не решил.
Натали пожала плечами:
— Решай это со своим отцом. Иди к нему сам.
Тем же вечером мать улетела на съемки в Лондон. Наутро, обманув Лулу, Энтони сделал вид, что идет в школу, а сам отправился блуждать по Парижу. Он боялся идти с докладом к отцу и всячески оттягивал это неприятное дело. Что бы он ни сказал ему, ответ известен заранее: «Ты просто с жиру бесишься. Чего тебе не хватает? Вот я в твоем возрасте…» Да, да, да — работал помощником у мясника, сражался в Индокитае, был официантом… (ответ варьировался в зависимости от обстановки и настроения). Отцу до проблем Энтони по большому счету не было никакого дела, он воспринимал его каким-то чужим, невнятным, вечно болтающимся под ногами человечком.
У него своя жизнь, съемки, дорогие шлюхи, алкогольный и табачный бизнес, рекламные кампании по всему миру. Он ушел от матери, когда Энтони исполнилось четыре, и их давно уже ничего не связывает. Они никогда не ходили по воскресеньям на футбольные матчи, да и просто пошататься по Зоологическому саду, как это делали приятели Энтони со своими отцами. С малых лет мальчик привык к жесткой ситуации: ты один, выбирайся как хочешь.
Делон-старший не принимал никакого участия в его судьбе, но присутствовал в жизни Энтони в качестве «пугала» и «последней инстанции». На встречи и разговоры по душам у него не находилось времени, а вот на ругань или короткие нотации строгим тоном Делон-старший был готов всегда.
В конце третьего дня Энтони все же набрался храбрости и заставил себя отправиться на разговор к отцу, проживавшему в роскошных двухэтажных апартаментах с зимним садом на набережной Кеннеди. Дверь открыла прислуга, ему позволили пройти внутрь. Сколько они не виделись? Пару месяцев? Ален встретил его равнодушно и холодно. Было ясно — он чрезвычайно занят, говорить следует в темпе.
— Ты хотел мне о чем-то сообщить? Слушаю.
— Папа, я решил бросить школу.
— Что вдруг?
— Хочу стать фотографом.
— Это не профессия.
В глубине души мальчик лелеял дерзкую надежду — а вдруг отец улыбнется, ткнет его кулаком в плечо и скажет: «Давай-ка переезжай ко мне, а по ходу дела будем разбираться». Но… ничего такого не произошло. Губы Делона-старшего скривились в какой-то брезгливой полуухмылке. Было и без слов понятно, что глупости мальчика сейчас ему совершенно некстати. Сколько раз Энтони спрашивал себя: почему? Почему отец гнал его прочь, почему отстранялся? Ну, не получилась любовь с Натали, но он-то тут при чем? Жить с осознанием того, что ты ненужный, неудобный и нелюбимый ребенок — редкая мука. Она унижает, пригибает к земле, делает тебя злым и беспомощным.
— Так. Ты завтра же возвращаешься в школу. А если ослушаешься, отправлю тебя в интернат, нет, в колонию строгого режима. В Польшу. Или Югославию.
Энтони испугался.
Он всегда боялся отца — когда тот неожиданно и стремительно входил в комнату, резко отвечал ему по телефону, боялся, когда видел его в кино — в бесконечно похожих ролях бессердечных задиристых полицейских, боялся его приговоров. Вот и сейчас он испытал неподдельный ужас. Колония в социалистической республике — что может быть хуже? В том, что отец легко осуществит свою угрозу, у него не было ни малейшего сомнения.
Выйдя на улицу, Энтони сделал несколько шагов и остановился. Родители не оставляли ему никакого выбора — отцу на все наплевать, мать в Лондоне, а он, как всегда, сам по себе. И он решил убежать. Взять самое необходимое и убежать — куда глаза глядят.
