Журнал «Бурда», передававшийся из рук в руки, залистывали до дыр!
Начитавшись исторических книг о Франции, ужасно захотела платье, как у королевы Марго! Воображение рисовало наряд какой-то фантастической красоты! Думать о нем я начала еще в школе, а воплотила мечту в реальность уже в училище. Купила в комиссионке жатую ткань, сиреневую с бирюзовым отливом, и скроила невероятный туалет со сложными застежками и шлейфом. Носить эту красоту, правда, было совершенно некуда. Лишь один раз надела «платье королевы Марго» дома на Новый год...
Девчонки в училище заранее со мной договаривались: «Надоест юбка — мне продай!»
И я продавала, на вырученные деньги покупала другую ткань и придумывала по новой...
Как-то к нам приехали конструкторы из Дома моды Славы Зайцева, искали молодые таланты. В результате пригласили на работу в Дом моды двоих — мою подругу и меня. Но я отказалась, поскольку понимала: в Доме моды своя жесткая иерархия и пока я ее пройду... А родители мои жили небогато, мне нужно было себя обеспечивать самой. Не до звезд, как говорится.
Получив диплом, я пошла работать в театральную мастерскую Театра им. Моссовета, располагавшуюся в подвале на Сретенке. Грязь там была чудовищная! Помню, включила в розетку утюг, он нагрелся — и вдруг из него во все стороны брызнули тараканы!
Я просто обмерла от ужаса. Но делать нечего, прокантовалась в этой мастерской какое-то время, пока не устроилась костюмером в группу «Зодчие»...
Ребята там были чудесные! Без приставаний, без всякой ерунды. Относились ко мне как к младшей сестренке и не на шутку переполошились, когда узнали, что у меня роман с Колей. Сразу подступили к нему с вопросом: «Серьезные ли у тебя намерения? Если думаешь, что ты звезда и тебе все можно, сильно ошибаешься...»
— А что, Коля вел себя как звезда?
— Нет, у него такой глупости, как звездная болезнь, никогда не было. Может, потому, что до «Любэ», до всенародной любви он нахлебался будь здоров.
Коля начал заниматься музыкой лет в пятнадцать-шестнадцать. Однажды его мама, она работала директором известного столичного кинотеатра «Иллюзион», достала сыну и его приятелям контрамарки на фильм с участием знаменитой ливерпульской четверки — «Вечер трудного дня». Тогда как раз отмечалось двадцатипятилетие Госфильмофонда, и картину решили показать специально к этому событию. Коля вспоминал: тогда по рукам только расплывчатые фотки «Beatles» ходили, а тут удалось посмотреть целый фильм! И у него поменялось сознание. Услышав Леннона, он стал бренчать на гитаре, пробовал что-то сочинять. По поводу своих вокальных данных не задумывался. Да и Колина мама была строгим критиком — говорила, что слуха у сына нет.
Поэтому в музыкальное училище Коля не пошел, всему учился сразу на сцене.
После школы он, как того хотели родители, поступил в Московский технологический институт легкой промышленности.
Как Коля шутит: «Еще немного — и всю жизнь шил бы обувь...» Но поскольку душа у него к учебе не лежала, начались прогулы. Староста группы обо всех пропусках пунктуально «капал» декану. И тот как-то после этих сообщений лишил всю группу прогульщиков стипендии. Коля тогда вспылил и разобрался со старостой «по-мужски». Но не рассчитал силы, и тот оказался в больнице. Дело дошло до ректората. Коле влепили выговор, а потом «завалили» на сессии и отчислили. Он ушел из института и устроился слесарем в Центральный институт авиационного моторостроения. Но про музыку не забывал никогда.
Первые Колины выступления были на танцплощадке в Лыткарино. Денег за это не платили, а если и платили, то сущие гроши. Зато, как Коля рассказывал, он испытывал огромный кайф — чуть-чуть портвейна, девчонки и возможность исполнять любимые композиции «Deep Purple», «Beatles», «Led Zeppelin»....
Потом Коля оказался в группе «Лейся, песня». Особого признания этот коллектив не добился. И заработать по-прежнему не получалось. А когда группа распалась, Коля на несколько лет остался вообще без работы. Впереди — полная пустота. Не сойти с ума в этой ситуации мужику очень сложно. Потому что остаются только посиделки с друзьями, выпивки постоянные — и больше ничего.
Через какое-то время он оказался в группе «Здравствуй, песня», музыкальным руководителем которой был Игорь Матвиенко.
Но и она просуществовала недолго.
Затяжная полоса нестабильности и перемен закончилась, когда появилась «Любэ», в этом году группе, кстати, двадцать лет исполнилось... И двадцать три года, как Коля знаком с Игорем.
В ночь на 14 апреля 1989 года в радиоэфире впервые прозвучал «Батька Махно». А потом Алла Пугачева пригласила «Любэ» в свои «Рождественские встречи-89». Она же предложила Коле сценический образ — гимнастерку, галифе, сапоги: в «Атасе» Коля пел про Глеба Жеглова и Володю Шарапова, и это решение с костюмом как-то сразу родилось.
Сапоги и галифе нашлись в подборе, а гимнастерку подарил звукорежиссер Пугачевой — она у него давно в шкафу висела.
