Матильда уже играла небольшие роли в театре и страшно воображала. Узнав, что Маню пригласили в модельное агентство на улице Ренн, которым руководил месье Рунье — он вел колонку в модном женском журнале «La Femme», — Матильда пренебрежительно хмыкнула:
— Может, он спутал тебя со мной? Он точно не назвал тебя Матильдой?
…На следующий день с Эммануэль подписали контракт, и она получила доступ в новый для себя мир моды и красоты. Ее привычная тихая жизнь точно взорвалась, и понадобилось немало времени, чтобы она перестала корить себя за те греховные радости, которых прежде была лишена: тушь, помаду, пудру…
Неужели она красива? Эммануэль никак не могла привыкнуть к этой мысли. В душе она оставалась прежней — забитой тихоней из католической школы, мечтающей о любви слепого мальчика.
Теперь внимания Маню добивались пижонистого вида молодые люди, ее приглашали на дискотеки, в кино и кафе, а она, пугаясь, отказывала, быстро прослыв вздорной недотрогой. Эммануэль предпочла невзрачного клерка из почтовой конторы, с которым сталкивалась по утрам у подъезда своего дома, — завидев ее, Морис первое время очень смущался. По вечерам они ходили в кино или просто гуляли по городу…
Все изменилось в тот день, когда Эммануэль, случайно попав в массовку мелодрамы «Год медуз», познакомилась с агентом Монитой Деррьё.
— Слушай, у тебя великолепные внешние данные, ты вполне можешь стать актрисой — красивая мордашка, дразнящая манкость...
В тебе есть какая-то порочная добродетель, режиссеры от этого с ума сходят.
Вскоре Монита повела девятнадцатилетнюю Эммануэль на собеседование к самому Жан-Люку Годару, который отбирал актрис на небольшие роли в триллер «Детектив». Главных героев должны были играть Натали Бай и рок-звезда Джонни Холлидей.
Пятидесятипятилетний Годар, насупившись, сидел в студии. Редкие волосы вздыблены, за старомодными очками в массивной черной оправе прячутся колючие умные глаза. Увидев Эммануэль, он оживился.
— Принцесса! Принцесса Багамских островов! Так будет называться ваша роль! — воскликнул мэтр.
Так Эммануэль с первой попытки и абсолютно ничего для этого не делая получила роль у Годара. Недовольной осталась только Матильда. Как и раньше, она пребывала в полной уверенности, что произошла очередная ошибка и режиссер перепутал сестер — они ведь так похожи! Годар ведь наверняка видел Матильду в мольеровской комедии «Сумасброд, или Все невпопад» — главном событии сезона.
...Съемки напоминали театр абсурда. Сценария не было, каждое утро Годар раздавал мятые листки с написанными от руки диалогами, проводил репетиции, а затем просил актеров импровизировать. Жан-Люк постоянно экспериментировал, запутывая актеров настолько, что они уже вообще ничего не понимали. Вместе с тем Годар всегда находил минутку, чтобы отпустить пару сальных шуточек в адрес молоденьких актрис, схватить за задницу ассистентку и пококетничать с Эммануэль.
Последняя по наивности полагала, что мэтр особо отмечает ее за талант и способности, но коллеги быстро объяснили Маню что к чему: месье Годар просто любит раздевать молоденьких актрис и делать по тридцать дублей, снимая сцену «ню». И до Эммануэль очередь дойдет, ведь это его обычная тактика — вначале якобы обсудить «художественные нюансы» роли, а потом: «Так, раздевайся, будет эффектнее, если все это ты произнесешь под душем». «Впрочем, Годар совсем безопасный, — успокаивали опешившую Эммануэль. — Ущипнуть за попу — это максимум, на что он способен...»
...Она не раз замечала, как в конце рабочего дня месье Годар покорно садится в машину жены, украдкой глотая какие-то пилюли, и она увозит его домой.
Он мог ни с того ни с сего закатить истерику кому-то из членов съемочной группы, топая ногами и потрясая кулаками, а через минуту-другую успокаивался и остаток дня отдавал указания шепотом.
Кто-то называл его сумасшедшим, кто-то — гением, Эммануэль же видела в Годаре трогательного старика, не желающего мириться с собственным возрастом. И поэтому когда мэтр попытался украдкой поцеловать ее в плечо, девушка не стала возмущаться.
— Месье Жан-Люк, — мягко отстранилась она. — Я не думаю, что моему жениху понравится соперничество с вами...
Годар хмыкнул:
— Жених? Тот прыщавый юнец в зеленом свитере, который вечно поджидает тебя у студийного выхода?
— Он самый...
— Мне никогда не везло, — вздохнул Годар.
— Всех прекрасных дев успевают разобрать до моего прихода.
— Да нет, просто это они всегда к вам опаздывают...
После этой истории между ними завязалась трогательная дружба. «Как жаль, что я уже снял свою Кармен, — не раз говорил ей Годар. — Ты просто рождена для этой роли! Роковая красавица, которая играет мужчинами и любовью».
После окончания съемок «Детектива» Жан-Люк еще долго звонил Эммануэль. Иногда она соглашалась посидеть с ним в кафе или прогуляться под старыми каштанами парка Монсо. Годар жаловался на одиночество, на больные глаза и сварливую супругу, которая наверняка сговорилась с врачами и прячет от него сигареты и мармелад.
