Поздний ужин

Знаменитый ресторан Дома литераторов хранил и хранит много тайн, завеса над которыми иногда приоткрывается.
Алексей Александров
|
26 Октября 2010

Чудом увернувшись от краснолицего собрата по цеху, Олеша подходит к столику знакомых. Там ему рады: Юрий Карлович — прекрасный рассказчик, душа компании.

Вечер начинается — он будет пить, говорить, он станет главным за этим столом… И на какое-то мгновение почувствует себя прежним — молодым, талантливым, знаменитым.

Двадцать лет назад был опубликован роман Олеши: «Зависть». Он имел огромный успех, сразу после него появились «Три толстяка». Пришла настоящая слава, начались бесконечные звонки из издательств и журналов, бесчисленные предложения от самых известных театров. И что из того, что критика набросилась на обе книги, ругая их за безыдейность? Оргвыводов не последовало, а газетная шумиха только прибавляла популярности.

Да и ругали его без опасного для прорабатываемого пыла, так сказать, по служебной обязанности: Олеша был на редкость безобидным человеком, личных счетов с ним никто не сводил.

Сам Мейерхольд приглашал его в гости, и Зинаида Райх, жена знаменитого режиссера, угощала гостя домашними лепешками. Мейерхольд хотел поставить его пьесу, их просил и Художественный театр: там собирались выпустить инсценировки «Зависти» и «Трех толстяков». Удача подхватила его и несла вперед — пожимая Олеше руку, Горький басил: «Так вот вы какой!», на юбилее МХАТ с ним чокался и любезно улыбался Станиславский.

В те годы он часто проводил вечера в ресторане Дома литераторов — Олеша всегда считался душой компании и мало кто знал, что он чувствует себя очень несчастным.

В ресторане Олеша засиживался до утра, потом отсыпался до трех часов дня и вставал с гудящей головой, дурным привкусом во рту и угрызениями совести. Надо работать, а работа не шла, ему было стыдно и страшно: словесное кружево не сплеталось, сюжет не рождался.

Каждый день он собирался начать новую, трезвую жизнь — и каждый вечер приходил в ресторан. Выпивал лафитничек водки (здесь он стоил рубль — двадцатую часть месячной зарплаты рабочего), долго выбирал закуску. Ему махали друзья: Зощенко, футболист Андрей Старостин, критик Стенич. Он подсаживался к ним, и начиналась блестящая, захватывающая пикировка:

— …Что вы будете есть, Юра?

Симонов добивался любви Серовой несколько лет и рассказывал о своих чувствах к Валентине в стихах, которыми зачитывалась вся страна. В 1943 году они поженились
Симонов добивался любви Серовой несколько лет и рассказывал о своих чувствах к Валентине в стихах, которыми зачитывалась вся страна. В 1943 году они поженились
Фото: Фото предоставлено Центральным домом Литераторов

— Я на диете. Человек схватился с желудком, и желудок победил...

Официанты несли им расстегаи, ликеры, киевские котлеты, уютно светили люстры, публика косилась на их стол, стараясь услышать остроты Олеши. Он был счастлив, расплата наступала позже — дома, на растерзанном, не застланном диване. Мир казался безобразным, остро чувствовался выросший живот, и Олеша в который раз давал себе слово отказаться от спиртного, перейти на картофельное пюре и завтра же отправиться к дантисту. Опытный физиономист прочел бы в его неказистом облике великую гордыню, смятение духа и уязвленное самолюбие. А еще он сказал бы, что этот человек никогда не был счастлив в любви и его сердце разбито...

С начала тридцатых годов Олешу мучил сюжет, который он никак не мог воплотить в жизнь — ему хотелось написать пьесу о нищем.

Он начинал ее и бросал, заканчивал отдельные сцены, но пьеса не собиралась. Страшнее всего то, что он, утративший способность складывать сюжеты, пьющий писатель, и сам понемногу превращался в нищего.

Жизнь менялась стремительно и жутко: время диктовало сюжеты, которые были отвратительны Юрию Олеше. Он пытался уловить его дух, но работа не шла. Киностудии браковали его сценарии, и он сочинял диалоги к чужим работам. Олеша ездил по стране и учил начинающих писателей, рассказывал о своих замыслах, но черновики так и оставались в столе. Он онемел, и даже пустячная статья требовала от него долгого времени и неимоверных усилий.

В прошлом любовь к Симе Суок, которая ушла от него к поэту Владимиру Набуту, оставив на память лишь случайно забытую на столе перчатку. И разбившая сердце соседская барышня, которая предпочла Олеше напористого брата Катаева.

В маленькой циркачке из «Трех толстяков» слились все героини его несчастных романов — и ветреная Серафима, и юная Валентина Грюйзанд, которую он так ни разу и не поцеловал...

У него остались лишь вечера в ресторане Дома литераторов, осталась радость, которую приносят удачные остроты. И еще вино: оно согревает душу, придает легкость мыслям, помогает забыться. Так он прожил тридцатые годы, а потом началась война, и эвакуация забросила его в Ашхабад. Там он потерял все, вплоть до московского жилья: из-за безденежья Олеша не переводил квартплату и в результате лишился крыши над головой.

В Москву автор «Трех толстяков» вернулся нищим.

Сейчас он ночует у старых знакомых, живет на то, что удается занять у тех, кто помнит его прежним (сюда он пришел еще и затем, чтобы перехватить немного денег), и пьет...

Вечер продолжается. Из-за столика, к которому подсел Олеша, доносятся взрывы хохота — сегодня Юрий Карлович в ударе, и его шутки радуют слушателей. А Симонов так и сидит один, меланхолично пережевывая лангет. Подсесть к обладателю пяти Сталинских премий не решается никто: писателей его веса в ресторане сейчас нет, а лицо у Константина Михайловича такое суровое, что желающим пообщаться со знаменитостью становится не по себе.

В отличие от Олеши Симонов никогда ни в чем не сомневался: его взлет начался еще до войны, ранние стихи имели успех.

1 2 3 4 5
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог