Поздний ужин

Знаменитый ресторан Дома литераторов хранил и хранит много тайн, завеса над которыми иногда приоткрывается.
Алексей Александров
|
26 Октября 2010

Олеша давно стал чем-то вроде местной достопримечательности — он спился, его не принимают всерьез… Но мудрый и многоопытный прототип булгаковского героя видел то, чего другие не понимали.

Яков Розенталь заметил, как, выйдя в гардероб, Юрий Олеша направился к полному вальяжному мужчине в толстом зимнем пальто с бобровым воротником, известному режиссеру. Сейчас он попросит у него немного денег и пообещает новую пьесу, а тот, гордясь собственной щедростью, даст нелепому старику вдвое больше — плотную, перетянутую аптекарской резинкой пачку банкнот… Олеша хотел, но не мог писать так, как требовали страна и время: он замолчал, стал нищим и остался собой против собственной воли. А Симонов жил, подминая под себя время: писал как хотел, на фронте лез в самое пекло. И это приносило удачу — но Яков Данилович был уверен: рано или поздно все переменится.

Еще он подумал, что эти двое нашли бы что сказать друг другу, — но Олеша и Симонов были незнакомы.

А разве может хорошо воспитанный, пусть и скатившийся на самое дно человек, будь он хоть трижды пьян, подсесть к столику первого заместителя секретаря Союза писателей?

У каждого из них была своя дорога — Олешу она вела по московским пивным, где его поили в долг, по винным магазинам, где благодетельницами становились знакомые продавщицы. Он катился вниз, но произошло чудо: от алкоголизма его вылечили, друзья выхлопотали квартиру. Додумать до конца сюжет и закончить хотя бы одну главу он по-прежнему не мог, денег все так же не водилось, но теперь это была иная бедность, не столь постыдная.

Счастливая звезда Симонова закатилась после смерти Сталина.

Тогда он был редактором «Литературной газеты». В одной из статей Симонов написал, что главной задачей советских писателей является создание произведений, героем которых будет вождь. Примеривавшийся к трону Хрущев ему этого не простил, и вскоре на вчерашнего небожителя набросились литературные шавки. В одном из поданных в ЦК доносов говорилось, что на самом деле Симонов сын шинкаря Симановича, усыновленный графиней Оболенской, — шинок-де находился в ее имении. Его считали правоверным сталинским писателем, теперь пришло время других людей, и Симонов поступил так, как никто не ожидал. В 1958 году он уехал из Москвы в Ташкент, работал там корреспондентом «Правды» по Средней Азии. А в 1959-м опубликовал роман «Живые и мертвые», и больше никто не поминал ему ни любви к Сталину, ни расположения вождя.

Сейчас в доме на улице Герцена, вновь ставшей Большой Никитской, работает дорогой московский ресторан, место, где важные люди обсуждают серьезные дела.Дубовый зал ресторана ЦДЛ
Сейчас в доме на улице Герцена, вновь ставшей Большой Никитской, работает дорогой московский ресторан, место, где важные люди обсуждают серьезные дела.Дубовый зал ресторана ЦДЛ
Фото: Константин Баберя

Книга говорила сама за себя: Симонов доказал, что он один из лучших писателей своего времени. Из тех, кто в тот вечер был в писательском ресторане, в литературе остались только он и ни в чем на него не похожий Юрий Олеша. Все остальные гости «Арчибальда Арчибальдовича» ушли в небытие, их книг теперь не найти и в библиотеках...

Яков Розенталь вскоре перешел администратором в ресторан при ВТО, а писательский ресторан и Дом литераторов жили своей жизнью. До тех пор, пока литература не перестала быть государственным делом, а писатели — привилегированным сословием. С этой долгой эпохой связаны легенды Дома литераторов. В здешнем ресторане сломалась судьба поэта Николая Рубцова.

Он отказался платить за выпитое, пока на стол не принесут еще одну бутылку водки, устроил официантке скандал, и его исключили из Литинститута. Да что Рубцов, как-то бдительный администратор не пустил сюда сталинского наркома и хрущевского министра Микояна. Членского билета Союза писателей у Анастаса Ивановича не было, встречающие замешкались, и страж Дома литераторов, как бультерьер, повис на плечах тихого маленького кавказца: «Много вас тут таких ходит!» Много лет спустя сюда не хотели пускать и Аллу Пугачеву...

В Доме литераторов были свои легендарные персонажи: парикмахер Михаил Моисеевич Маргулис собирался написать книгу «Сорок лет работы над головой писателя». А похоронным бюро заведовал субъект по имени Арий Давидович — его карьера началась с того, что он провожал в последний путь Льва Толстого.

Константин Паустовский как-то встретил Ария Давидовича во время войны, в руках у того была авоська с двумя газетными кулечками. Он спросил:

— Кажется, вы получили паек?

— Да нет… — замялся Арий Давидович. — Это прах двух писателей.

В семидесятые годы в Дом литераторов наведалась графиня Олсуфьева, дочь последнего владельца особняка, и обнаружила, что на двери ее спальни красуется надпись — «партком»…

Сейчас в доме на улице Герцена, вновь ставшей Большой Никитской, работает дорогой московский ресторан, место, где важные люди обсуждают серьезные дела. Попасть в него удобнее с Поварской — новое здание к Дому литераторов пристроили в пятидесятые, когда старинный особняк стал тесноват: особо торжественные похороны и важные проработки приходилось проводить «на выезде».

Писателей здесь кормят с большой скидкой — они стали частью местной экзотики, вроде украшающих новый зал, названный «Записки охотника», голов африканских зебр, волков и оленей.

Благодарим клуб-ресторан ЦДЛ за помощь в проведении съемки

1 2 3 4 5
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог