Ляля покупала огромные глянцевые альбомы с репродукциями мировых шедевров, заучивала с нами имена художников, жанры, названия картин и даже устраивала что-то вроде экзамена, проверяя, хорошо ли запомнили.
В молодости Ляля хотела быть балериной и знала наизусть все ведущие балетные партии. Понятно, что и внучки затанцевали.
Ко всем праздникам бабушка готовила детскую программу, где полагалось демонстрировать таланты. Выступали кто во что горазд — играли на пианино, читали стихи, танцевали, пели английские рождественские псалмы.
Меня семья видела певицей. Чисто воспроизвести мелодию я могу с такого раннего возраста, в каком себя еще и не помню.
По крайней мере, петь я начала гораздо раньше, чем говорить. Как-то в гости к родителям пришел режиссер Владимир Портнов. До сих пор мама со смехом вспоминает о том его визите.
Я, совсем еще карапуз, сижу на высоком детском стульчике, а мама наигрывает песенку из своего телеспектакля «Лика»: «Дерева вы мои, дерева…». И двухлетний ребенок, не моргнув глазом, очень четко, нота в ноту, голосом повторяет мелодию. Портнов признался, что со стороны это выглядело даже жутковато: «Дьявольщина какая-то!»
Заприметив у меня способности, мама решила, что призванием дочери должна стать музыка. Осваивать «призвание» меня отправили в Гнесинскую школу.
Надоело все это мне довольно быстро. Час занятий я воспринимала как сущую каторгу. Но Ляля была непреклонна. Кстати, то обучение из-под палки в конечном итоге дало мне колоссальную школу. Меня убедили, что просто бряцать по клавишам — что стрелять в пустоту. В музыку надо вкладывать все свои нервы, душу, слезы. Впоследствии эта установка очень помогла мне в актерской профессии. Певицей-то я не стала, поскольку природа забыла наделить меня сильным голосом, и пою разве что в спектаклях.
— Евгения Симонова активно снималась, на вас времени хватало?
— В моем понимании существовали две мамы — экранная и домашняя. Я так и говорила «мама здесь» и «мама там». Забавно, но в детстве, помню, очень не любила Александра Абдулова — из-за того, что он целовался с мамой.
Повзрослев, стала к артисту Абдулову более снисходительной, а фильм «Обыкновенное чудо» очень люблю пересматривать. Это же кладезь примеров блистательной актерской игры. Какой состав: Абдулов, Леонов, Янковский!.. Все, увы, ушли от нас.
Надо заметить, у меня, маленькой, было довольно странное восприятие кино. Например, в том же «Обыкновенном чуде» я до смерти боялась зверя, похожего на льва, который возникал за спиной волшебника-Янковского, огонь меня очень пугал, да и в целом смотрела эту сказку как фильм ужасов. Я и «Бриллиантовую руку» воспринимала с легким налетом испуга. Думал ли Леонид Гайдай, снимая свою знаменитую комедию, что летающая рука станет ночным кошмаром для маленьких девочек? А я, между прочим, действительно не могла спать и вопила на всю квартиру: «Мамочка!
Рука!!!»
Бояться я вообще любила. Из-за этого долго не могла спать одна — или с мамой, или с бабушкой. Сейчас, кстати, обожаю триллеры и ужастики. Да и в принципе меня стало сложно чем-то напугать. Видно, исчерпала лимит страхов в юном возрасте.
— Александр Кайдановский ушел из семьи, когда вы были совсем маленькой. Вы его не помните в тот период?
— Хорошо помню. Шикарный, импозантный мужчина… Но тут была одна странность: я никогда не воспринимала отца вместе с мамой, хотя бы под общим понятием «родители». Он всегда был как-то отдельно от всех.
Да и развод их словно прошел мимо меня.
