изменить жене!»
Какое-то время я пыталась ездить за ним, но это ничего не изменило и ни к чему не привело. А теперь и вообще неактуально. Да не поеду я в какую-то захудалую гостиницу в Ярославль мужа сторожить!
Помню, как провела два отпуска подряд, летая на вертолете с Вовой по всем его «чесам»: мы с Нелли Кобзон, бросив все дела, отправились с мужьями на Украину. Сорок дней я проболталась в небе в обнимку с бумажным пакетом. Как-то раз Вову, который накануне плотно закусил самогон варениками, тоже тошнило. Иосиф, обмахивая нас газеткой, очень веселился: «Ну и семейка!»
Эти жуткие гостиницы и дребезжащие вертолеты я просто возненавидела! На третий год не выдержала и взмолилась: «Все!
Больше так жить не могу! Хочу нормальный отдых! Лучше вообще разведусь». Нелли обрабатывала меня несколько дней: нельзя, мол, из-за этого разводиться, семейная жизнь длиннее, чем жизнь балерины, Вова тебя любит, у вас хорошая семья, нельзя рубить с плеча…
— Может, у вашего мужа появилась женщина?
— Какая женщина! Концерты с утра до ночи! Бабы у них были случайные. Однодневки. Мужики из «Самоцветов» даже конкурсы устраивали: кто страшнее бабу приведет. Наконец кто-то «состязание» выиграл: привел хромую и косую! Кстати, у музыкантов было железное правило: «Ни за что ни в чем не признаваться женам! Даже если тебя застукали с кем-нибудь под одним одеялом, говори: «Просто было холодно!»
— Анонимными звонками вас не изводили?
— Нет, слава богу, время было другое.
Это сейчас «желтая пресса» под каждым кустом сидит. А тогда мы, жены, все узнавали только с чужих слов: кто-то расскажет, кто-то что-то видел, кто-то пошутил... Сидишь после этого в одиночестве, переживаешь, а муж приехал, осыпал тебя подарками и деньгами, ты и успокаиваешься: «Пусть говорят! Он со мной, он меня любит. Все в порядке!»
Как-то недавно встретились с Нелли Кобзон на чьем-то юбилее, и она спросила: «Ну что, довольна? Если бы меня тогда не послушалась, сейчас умирала бы с голоду!» Ведь в свое время саму Нелли от опрометчивого шага отговорила ее мудрая мама Полина, сказав: «Это твой муж, вы семья, клан!
Терпи!» У них теперь взрослые дети, растут внуки, тысяча друзей. Большая заслуга Нелли, что она все это сохранила, послушав мамин совет. И меня в свое время остановила…
Нелли все время твердит: «Ты должна всегда выбирать позицию мужа», а я возражаю: «У нас с тобой большая разница. Я — русская невестка, которая попала в еврейскую семью и должна отстаивать свое мнение». Да и потом, у меня другой характер.
— Почему вы так поздно решили завести ребенка?
— Семь лет я не могла забеременеть. А потом родилась Настя, и мы над ее кроваткой… повесили большую афишу с портретом Володи, чтобы она не забывала папу.
Бывало так обидно, что я ращу ее одна... Ночью встану к дочке, а маленькая Настя радостно кричит: «Папа! Папа!» Видимо, очень сильно скучала по отцу, все время ждала его. А у него гастроли, гастроли и еще раз гастроли!..
Мы оба хотели этого ребенка. Вова — настоящий «еврейский папа». Но как только родилась Настя, он... тут же испарился из дома. Даже на ночь записался в теннис играть, лишь бы не слышать ее «уа-уа». В одиннадцать месяцев выселил дочку в отдельную комнату, а меня потребовал обратно в спальню. Он не из тех, кто вместе с женой рожает, а потом варит деткам кашки. Ни в школу, ни на собрания не ходил. Когда Настя стала танцевать, я буквально силком затащила его на ее первый концерт. Он спросил: «Это не будет стыдно?» Вова задаривал нас подарками и игрушками, как бы прося прощения за то, что у него не хватает времени на семью.
Только представьте: для Настиной куклы Барби он из Штатов притащил розовый унитаз! Перерыл пол-Америки, чтобы его найти! Вся квартира была заставлена колясками, игрушечными домиками и кроватками для Барби. Но времени поиграть с дочкой ему не хватало. Я много раз безуспешно пыталась заставить его погулять с ребенком или сводить Настю в театр. Все это ложилось на мои плечи. Мы даже не могли отдать дочь в детский сад, потому что забирать ее было некому. Я водила маленькую Настю с собой на работу, в театр. Она сидела на всех прогонах и спектаклях, а в три года сыграла маленькую Эсмеральду.
Я плавно отошла на второй план, только когда Насте исполнилось пятнадцать.
Теперь они с отцом вместе выступают, любят сниматься на телевидении. А я публичности не любила и не люблю… Живу тихо, подальше от этой суеты. Зато когда в семье возникает проблема или случается беда, мы тут же сплачиваемся и встаем плечом к плечу. Причем все родственники. И самое главное я — продукт этой большой семьи, какой бы ершистой и взрывной ни казалась…
Когда дочке исполнилось шестнадцать лет, на дачном участке мы построили для нее маленький домик. Там у нее гостят друзья, она живет как хочет. Когда Настя отделилась, я Вову предупредила: «В ее дом ты не войдешь! Я на пороге лягу! У Насти должна быть своя жизнь…» Я прекрасно помнила, как ключ от моей квартиры, словно переходящее красное знамя, передавался всем родственникам, которые у нас постоянно гостили...
