А когда вышли, одна из них сказала: «Ребята, подождите секунду, мы подругу увидели, сейчас вернемся...» — и только мы их и видели. Я тогда ощутил настоящий внутренний триумф: потому что, с одной стороны, не сдрейфил, пошел, а с другой — с этими девушками, слава богу, продолжения не последовало.
Потом выяснилось, что в Москве мы с Савелием живем по соседству. Он тогда обитал в коммуналке напротив кинотеатра «Форум» на Сухаревской площади.
Из Одессы я возвращался позже Крамарова. Перед отъездом директор картины меня попросил: «Савелий паспорт забыл. Не могли бы вы с ним встретиться и передать?» Я, конечно, согласился. В Москве созвонился с Крамаровым и пришел к нему домой. Когда уже собирался уходить, Савва говорит: «Погоди минутку».
Надо сказать, что Крамаров обожал модные вещи и в то время немного фарцевал. И вот выносит он синтетические красные носки в белую полоску: «Это тебе». Мне показалось странным принимать этот подарок, и я попробовал отказаться: «Савва, это лишнее». — «Нет, бери!» И прямо-таки всучил мне эти носки.
Я, кстати, потом их так ни разу и не надел. На мой взгляд, они были слишком экстравагантные...
Савелий в кино пришел не сразу. Сначала он окончил лесотехнический институт. А потом по моему совету — заочное отделение ГИТИСа (с тех пор Савва в шутку обращался ко мне — Учитель). Еще позднее Крамаров поступил в штат Театра-студии киноактера, получил звание.
— В те годы популярность у Крамарова была невероятная...
— Она была тотальной! Когда мы встречались и я спрашивал его: «Как дела?», Савва отвечал: «Старик, выхожу в «Лужниках» — стадион стонет! Мой народ! Как фюрер себя ощущаю!»
...Если Савва случайно нарушал правила на своей букашке «Фольксвагене», милиционеры, увидев его, высунувшегося из люка, брали под козырек.
— В вашей жизни кино и театр существуют параллельно. Когда вы пришли в Театр имени Моссовета, то застали великих актрис — Любовь Орлову, Фаину Раневскую, Серафиму Бирман, Веру Марецкую...
— Это были выдающиеся актрисы, и каждая из них очень своеобразная личность. Но всем им было присуще огромное благородство, которое не позволяло ни в каких житейских ситуациях повести себя так, чтобы, упаси боже, поставить в неловкую ситуацию окружающих.
Благородство вообще очень редкое качество.
А уж у людей известных его встретить почти невозможно. Небольшое отступление...
Помню съемки картины «Пена», которую в семидесятых годах поставил тогдашний муж Аллы Пугачевой Саша Стефанович.
Дело происходило в Коломенском. Вечерняя съемка, переходящая в ночную. С нами на площадке была и Алла. Она в то время уже была известной певицей, но ее популярность еще оставалась в рамках адекватности.
Было холодно. Мы сидели в «Волге», грелись. А невдалеке от нас, метрах в десяти, стоял деревянный общественный туалет.
И вот Алла, почувствовав потребность посетить это заведение, говорит: «А не могли бы мы подъехать поближе?..» Казалось бы, что стоит пройти несколько метров до места, куда и цари пешком ходили? Но нет, Алла настояла, чтобы водитель подвез ее прямо к дверям. И мы, сидевшие в машине, ждали, когда она выйдет.
Все идет от внутреннего воспитания, от умения правильно себя ощущать. Великим актрисам прошлого это ощущение было присуще. Нынешним — увы, не всегда...
...В театре за многими закрепились милые прозвища: например, Веру Петровну Марецкую за глаза называли В. П., Раневскую звали Фуфа, Серафиму Германовну — Сима. А Любовь Петровну Орлову — просто Любочка.
