Однажды Муслим решил искупать меня в ванне с шампанским. Оно было таким холодным, что пришлось позаимствовать у музыкантов кипятильник, чтобы его хоть чуть-чуть согреть. Когда через много лет посмотрела «9 1/2 недель» — Рурк и Бейсингер просто дети по сравнению с нами, мы и не такое вытворяли! Я вообще только с Муслимом ощутила себя настоящей женщиной, он разбудил мою чувственность.
Мы наслаждались счастьем на Дальнем Востоке, а в Москве нервничал несостоявшийся жених. Он уже собрался брать билет на самолет в Хабаровск. Бабушке пришлось сказать: «Мила там не одна, и вообще она вас не стоит, бросьте ее!» На работе тоже занервничали: куда я пропала, почему не появляюсь два месяца? Позвонили папе: «Где Мила?» Тот в свою очередь стал допрашивать бабушку, ей не оставалось ничего иного, как рассказать, что я с Магомаевым. Папа пришел в бешенство.
Отец дружил с композитором Алексеем Экимяном, который писал музыку в свободное от основной работы время, а был он ни много ни мало начальником уголовного розыска Московской области. «Боря, не волнуйся, мы сейчас же вернем твою дочь, не поедет добровольно, этапируем», — заверил Экимян. Этого не случилось лишь потому, что за меня вступилась тогдашняя папина жена Лена.
Вскоре в гостиничном номере Магомаева раздался звонок. Трубку сняла я и услышала, как телефонистка спрашивает:
— Так с кем вы хотите поговорить?
Папин раздраженный голос ответил:
— Позовите Шамиля.
