Наши с ним дети — мой Арсений и его Пашка — росли вместе. Мы друг друга подменяли: кто первый вернулся, тот накормил детей и уложил их спать. Я не вдаюсь в подробности своих браков, считаю, мужчине не пристало вести такие разговоры. Это сугубо личная территория. Упомяну лишь, что мама Арсения — моя однокурсница по ярославскому училищу, мы расстались, она сегодня не занимается актерской профессией. А когда я работал в театре, Арсений был сыном полка. Если его не с кем было оставить в Серебряном Бору, он ехал со мной в театр. Его жизнь протекала весело, в «Маяковке» сына знали все: и в костюмерном цеху, и в бутафорском, и в швейных мастерских. Мы входили в театр, я шел репетировать, а его три-четыре часа где-то носило. Когда наступал перерыв, помреж Валя Вильдан объявляла по трансляции: «Арсений! Папа ждет тебя в буфете». И сын прибегал, неся поделку — прошитые тряпочки, сколоченные досочки. Он либо что-то клеил, либо рисовал.
Однажды перед встречей с ним я забежал в гримерку переодеться, задержался. Спускаюсь в буфет и наблюдаю такую картину: сидит завтруппой, рядом Джигарханян, а на коленях у Армена Борисовича — мой Арсений, хватает руками из его тарелки жареную картошку, вовсю наворачивает, при этом о чем-то с ним разговаривает. Джигарханян воспитывает: «Руками не ешь, вытри их салфеткой». Я застыл на месте, подумал: сын, ты даже не представляешь, у какого великого актера сидишь на коленях, ешь из его тарелки! Сам я перед Арменом Борисовичем тогда страшно робел, не знал, какие слова подобрать, что сказать! А Арсений болтал запанибрата, обращался к нему на ты.
Однажды сын столкнулся с самим Андреем Александровичем. Шел очередной прогон Шекспира на большой сцене. Я оставил Арсения, которому исполнилось года четыре, с Валей, она его предупредила, указав на Гончарова, сидевшего за столом в зале: «Туда ходить нельзя! Там строгий дед, он палкой может тюк-тюк-тюк». Только Вильдан отвернулась, глядь, Арсения рядом нет. Смотрит, а он уже вышагивает по авансцене в свете рампы. Гончаров ничего понять не может: откуда взялось это чудо с белокурыми кудряшками, похожее на ангела? А чудо выходит на середину сцены и грозит в зал пальчиком: «У-у-у, дед сердитый, палкой тюк-тюк!» «Вот как надо играть!» — командует актерам в микрофон Гончаров. Валя выскочила на сцену и забрала Арсения.
