Сережа Курехин написал для картины Леши «механическую» завораживающую музыку. Фильм получился не только мистическим, но и неожиданно социальным. Балабанов всегда выруливал на эту тему — он был настоящим борцом с несправедливостью и патриотом.
Сначала Леша показался мне жестковатым — он отстаивал каждое свое слово. Почти все фильмы Балабанов снимал по собственным сценариям, поэтому текст ему был очень важен. «Учите буквы!» — говорил актерам на площадке. К примеру, в сценарии было написано «если б...» — и он требовал четкого произношения звука «б», о котором я могла просто забыть. В «Замке» меня озвучила Анжелика Неволина. Такие эксперименты он делал часто: в «Грузе 200» за Алексея Полуяна за кадром говорил Виктор Сухоруков. Полуян же озвучивал Витю в «Брате». Другие актеры тоже, бывало, менялись местами.
Если героиней «Замка» я стала после кинопроб, то Свету в «Брате» Балабанов написал специально под меня. Я лихо вошла в образ. Да так лихо, что однажды чуть не задавила гримера Тамару Фрид. Пока мы с Лешей выясняли задачу эпизода, она решила проверить, как выглядит артистка. Встала поодаль на рельсы и пытается разглядеть, что со мной в кабине. Заговорившись, я не заметила, как нажала ручку и двинула вперед... В какой-то момент вдруг увидела, что Тамара с катастрофической скоростью надвигается на меня. Еле успела тормознуть. Но испугалась тогда до ужаса: меня отпаивали валерьянкой.
Досталось на съемках и Евграфычу — артисту Владимиру Ермилову. Он получил пыжом в пах. Снимали эпизод, где Сережа Бодров входит в комнату и разбирается с моим экранным мужем-алкоголиком. Он говорит: «Света, поехали...» — меня не пускают, завязывается драка. В итоге раздается выстрел. Тот дубль был единственным, где мы снимали с настоящим дробовиком, и надо же — Бодров попал в цель! Евграфыч выдержал до конца дубля, а потом взвыл как пожарная сирена. Кричал: «Водки мне, водки!» Боль была нестерпимой. Но актер на следующий день мужественно прихромал на площадку: Балабанова он обожал и подвести не мог.
