Меня часто спрашивают, какую роль сыграл в моей жизни отец. Он был моим отцом, я им горжусь. Мне хочется быть на него похожим. В скромности, гордости, достоинстве. У него было очень правильное отношение к жизни и работе. Спокойное, несуетливое. Я не помню, чтобы отец кричал. Вот не помню вообще! Меня он не ругал, не наказывал. Что-то резкое мог сказать, вспылить, но в запале, не со зла, в этой резкости не было желания задеть, обидеть...
— А кто поддерживал вас с мамой, когда произошла трагедия?
— Да самые разные люди, как друзья, так и совершенно незнакомые. Всегда была рядом, очень помогала маме ее подруга Галина Борисовна Боголюбова, которая когда-то работала завлитом в Театре Станиславского, в девяностые руководила театральным агентством «Богис», а сейчас помогает руководить Театром имени Ермоловой Олегу Меньшикову. Очень поддерживал нас и мамин брат Андрей Федорович Орлов. Жизнь моя, конечно, изменилась. Я и до этого уже начал потихоньку «отрываться» от родителей, но ощущал давление, контроль. А когда отца не стало, маме пришлось искать новые смыслы в жизни, и она меня отпустила. Я был в ее орбите, но уже не под опекой. Это очень помогло, я научился самостоятельно решать какие-то свои проблемы. Контакт сохранялся, но воспитание кончилось. Однако мама всегда мне помогала, я вообще мало знаю настолько отзывчивых людей...
После школы поступил на постановочный факультет Школы-студии МХАТ. Там готовили художников-технологов сцены. У нас учились и «чистые» художники — сценографы, но их было очень мало, они считались элитой и существовали как-то отдельно. В отличие от нас прекрасно рисовали. Для художников-технологов требования к живописи и рисунку были попроще. На вступительном экзамене по живописи подошел сын одного из ведущих мхатовских актеров: «Слышь, Кирюха, а что надо рисовать сначала? Фон?» И я понял, что по сравнению с ним — просто Репин! На простой натюрморт меня поднатаскали. Самое интересное, что мы оба поступили.
Конечно, были и талантливые абитуриенты. Например Настя Нефедова. Сейчас она главный художник Электротеатра, бывшего Театра имени Станиславского. Я дружил с Колей Сосуновым. По отцовской линии он был внуком известного сценографа, а по материнской — скульптора, академика Орлова, автора памятника Юрию Долгорукому. Николай стал моим самым лучшим другом на долгие годы. Потом жизнь развела, но мы до сих пор списываемся, не теряем связи. Сейчас Коля работает художником в солидной дизайнерской фирме...
Рисунок и живопись были не самыми сложными экзаменами, как и физика и математика, где задавали вопросы из школьной программы. Самым страшным испытанием считался коллоквиум, где многих срезали. Я не очень боялся, надеялся на особое отношение приемной комиссии, там ведь прекрасно знали моего отца. И вообще был положительным парнем в белой рубашке — чего меня не взять-то?
Педагоги открыли аттестат и ахнули: «Как можно получить такое количество троек?!» Я приуныл. Стали спрашивать. Для начала назвали несколько фамилий известных художников, проверяли, знаю их или нет. Ответил. Показали какую-то картинку — чья работа? — опять угадал. И тогда прозвучало: «Ну а теперь расскажите, что такое конденсатор?» Я ведь поступал на технический факультет, где преподавали сопромат, начертательную геометрию, техническую механику.
