На второй день съемок — звонок из больницы:
— Подошла очередь на операцию. Высылаем спецмашину для транспортировки больного.
Мама в ответ — немного растерянно:
— А Петра Петровича нет.
— Как?! Уже?! Очень жаль...
— Нет-нет, вы неправильно поняли — он на съемках.
— На каких съемках?!
— В роли Буденного на коне скачет — парад принимает. Но завтра уже будет свободен.
От доставки спецавтомобилем отец отказался: «Еще чего!» — и поехал в «Кремлевку» на своей машине. После установки кардиостимулятора ему какое-то время нужно было оставаться под наблюдением врачей. Звоню в отделение спустя два дня после операции:
— Можно Петра Петровича Глебова?
— Его нет.
— А где он?!
— В парке, на пикнике.
Едва придя в себя, папа поехал на рынок (благо машина стояла в больничном дворе), накупил овощей, зелени, мяса. Позвонил Никите Михалкову, чтобы привез гитару. Вдвоем с племянником они нажарили шашлыков и устроили пир для медперсонала — с песнями и байками.
Никита всегда очень тепло вспоминает о папе. Когда журналисты начинают расспрашивать об охоте, рассказывает, что к этому занятию его пристрастил дядя: сначала брал «мальчиком в загон», чтобы шумом и свистом выгонял зверя на охотников, потом дал в руки ружье. После смерти папы Никита несколько лет привозил маме отцовскую охотничью пайку.
Сейчас ни я, ни Лена с троюродным братом почти не общаемся. Живи мы по соседству, наверняка бы заглядывали друг к другу в гости, а на расстоянии поддерживать тесные отношения трудно. К тому же прекрасно понимаем, какой у Никиты плотный график.
С кардиостимулятором папа прожил пятнадцать лет. Продолжал участвовать в концертах, сниматься. Уговорить его лечь в больницу было практически невозможно — только уж если становилось совсем худо. Но и тогда сразу начинал проситься домой. Так было и весной 2000 года. Папу увезли в клинику с сердечным приступом, а через несколько дней он уже уговаривал врачей:
