— В сценарии ваш герой не так описан.
— Ребята, я рискую.
Все онемели, когда в таком виде появился на площадке. Но попадание было точным. У нас сразу же сложился дуэт с Колей Бурляевым, мы почувствовали друг друга, много придумывали, хулиганили на площадке. А с Наташей Андрейченко произошла не менее забавная история. Объявили перерыв на обед, а снимали неподалеку от моего дома, вот я и пригласил ее: «Поедем ко мне, жена уже накрыла стол, ждет нас».
Разгримировываться было некогда, и Андрейченко в затрапезном виде, в перчатках с обрезанными пальцами, что требовалось по роли, проследовала вместе со мной мимо бабулек, сидевших на скамейке у подъезда. А минут через двадцать из школы возвращался мой сын Паша. Старушки его тормознули и попеняли: «Отец твой дошел, совсем стыд потерял, повел в дом какую-то... И это при живой жене! Бессовестный!» Когда выходили, попросил Андрейченко специально взять меня под руку, бабульки потом долго еще перемывали нам кости.
В «Любимой женщине механика Гаврилова» играл вместе с Люсей Гурченко. Дружили семьями, ходили друг к другу в гости. Иногда в самый неподходящий момент Люся, что называется, включала звезду. Тодоровский проводил репетицию перед съемкой, сделал ей вполне рабочее замечание, в ответ Люся осыпала его оскорблениями. Не хочу вдаваться в подробности, ненормативная лексика не должна появляться на страницах журнала. Я не остался в стороне, вступился за Петю, которого очень любил. Мы перестали общаться. Роль была написана специально для Гурченко, она получила за нее приз на кинофестивале в Маниле. Но Петю с картиной никуда не посылали. Он ей, конечно, это простил, у Тодоровского был мягкий характер.
