После свадьбы он поселился на Бронной, и жизнь Руфы превратилась в кошмар. Конечно, зять чувствовал настрой новой родни и оборонялся. Но как! Нифонтова рассказывала, как однажды ночью встретила его в коридоре абсолютно голым. Только и буркнул, что, мол, привет. К тому же зять сильно пил. Но стоило Руфе что-то сказать, дочь кидалась на нее как кошка: «Не смей трогать моего мужа!»
Когда родился Миша, Оля заявила:
— Ребенку необходим свежий воздух, мы поедем на Истру.
Глеб — ни в какую:
— Это моя дача! Она полита моим потом!
Оля кинула сакраментальную фразу:
— Тогда я буду с вами судиться. Ведь по документам дача моя.
Куда было деваться? Позориться на весь свет? Уверена, что Руфе досталось. Никогда не забуду фразу, которую она произнесла уже после смерти мужа: «Я не на того поставила». Имела в виду, что выбрала сторону Глеба Ивановича. Это меня потрясло: какие могут быть ставки, если речь идет о муже и родной дочери?
Выносить сор из избы не стали. Не судиться же в самом деле?! Оля с семейством все лето провела на Истре. А первого октября 1991 года позвонила мне и, плача, попросила перевезти их с Мишей в Москву. В доме не было горячей воды, а у нее на нервной почве появился псориаз, даже посуду не могла помыть. Она рыдала:
— Приезжал папа, забрал все, вплоть до поварешек.
— У вас даже есть не из чего?
— У соседей заняли.
Я позвонила Руфе, с ходу выпалила:
— Что хочешь делай, а я не могу отказать ребенку, который вырос у меня на глазах.
Ожидала самой жесткой отповеди, но Руфа ответила мягко:
— Поезжай. Позвони потом.
Я собрала посуду, накупила еды и поехала. Мишке было, наверное, годика два с половиной. Мы с Олей шуровали на кухне, сильно поддатый Гена копался в огороде. Справедливости ради следует сказать: он оказался хозяйственным мужиком, за короткое время превратил участок в картинку. Вдруг слышим — машина: подъехал Глеб Иванович. Водил он из рук вон плохо, путал газ с тормозом. До шестидесяти семи лет ездил только сидя рядом с шофером. Но в 1989 году вместе с перестройкой его «ушли» на пенсию. Глеб сдавал на права восемь раз, и его все время зарубали. Пока Руфа не заявила: «Это будет моей проблемой». По-моему, она просто купила ему права, и я даже говорила: ты купила ему гроб. Как в воду глядела.
