Есть еще одна вещь, от которой я себя намеренно защищаю, — это разочарование в любви. Если чувствовала, что вписалась в отношения, которые не принесут мне счастья, быстро переключалась. В этом мне помогает актерская натура. Так что страдать — это не про меня. Я переживала, только когда расставалась с предыдущим парнем. Знала, что он меня любит, что причиняю ему боль. Но по-другому тоже не могла. Жизнь одна, и хочется прожить ее со «своим» человеком.
— А «Куприн. Яма», где ты снималась в блестящем ансамбле звезд?
— Этот фильм меня тоже изменил, хотя у меня там был малюсенький эпизод. Но я им горжусь. На сцену было выделено пять часов, а мы справились за три. После чего режиссер Влад Фурман подошел, пожал мне руку и сказал: «Очень рад с вами познакомиться. Вы выросли как актриса». Я все сделала без единого замечания, и мою задумку приняли. Героиня немка, я изобразила не только ее акцент, но и отношение к русским женщинам. Моей партнершей была великолепная Екатерина Стриженова. Она меня почти сразу узнала.
— Кого же вы мне напоминаете? — говорит.
— Я дочка Жени Сидихина.
Она меня очень тепло приняла. А папа ругает этот эпизод. Его я не убедила: он сказал, что все слишком наигранно. Но когда я показала этот кусочек в театре, мой мастер Григорий Козлов меня похвалил, хотя папа с ним спорил.
Я расстраиваюсь, когда папа меня критикует. Получается, я его разочаровала. Но всегда есть шанс исправить ошибку в спектакле, поэтому долго не грущу! Ошибки есть у всех, а если все идет ровно — ты не вырастешь. Почему люди к нам в театр ходят по десять раз на один и тот же спектакль? Каждый раз мы играем по-другому.
...Сейчас я мечтаю об исторических фильмах. Мне нравится менять костюмы, эпохи. Но пока таких ролей предлагают мало. Видимо, мое амплуа — шпионка.
— Вот ты сказала, что от страданий себя оберегаешь. А как же тогда «актерская копилка» пополняется?
— На самом деле актерская психофизика — удивительная вещь. Для того чтобы заплакать, мне не нужно переживать в этот момент драму. Достаточно сопереживать кому-то. Я могу смотреть новости, увидеть страдающего ребенка и зареветь. Чтобы правдиво сыграть Аглаю в «Князе Мышкине», мне достаточно вспомнить чужое горе и предательство. Прожитое тобой лично «загружает» спектакль. Даже рассказывать о боли нужно все-таки немного со стороны. В моноспектакле я проживаю историю своей героини и каждый раз ищу выход из ее ситуации заново. Я никогда не умела плакать по щелчку.
