— Ты хорошо подумала?
— Конечно.
— Танюш, ты не понимаешь, что сейчас делаешь...
Возможно, он тоже думал о своих немалых годах.
Мы повенчались. И больше никогда об этом не вспоминали. По дороге домой и вовсе вышел курьез. Бабушки на обочине торговали свежими огурцами. Я остановилась, купила, вынула один из пакета, предложила Пете:
— Хочешь?
Он отвечает:
— Вначале ты попробуй. Он же немытый.
Как я хохотала! Говорю:
— Ничего себе. Мы только что из церкви, собираемся прожить вдвоем жизнь вечную, а ты предлагаешь на мне испытать, нельзя ли им отравиться! Что это такое?
К слову, тот батюшка на годовщину Петиной смерти приезжал на кладбище открывать памятник. Мы дружим, он мой духовник, крестила у него знакомого мальчика, потом внучку — дочку племянника. Так, вдогонку, стала и мамой, и бабушкой. Надеюсь, Петя это видит.
...У нас был домик в Псковской области — подруга подарила. Совсем плохонький, даже без забора, но Петр Сергеевич выразил желание туда приезжать. Я начала все обустраивать, облагораживать, положила на это много сил, и в результате все приняло пристойный вид. Но муж выдерживал там всего лишь несколько дней, сразу начинал скучать, маяться. И мы уезжали.
В последние годы я сопровождала его на съемки, так ему было комфортнее. И видела, что на площадке ему уже тяжеловато. В марте 2009-го попросила:
— Давай с этого лета поменьше работать. Ты же хотел жить в деревне. Зачем мы там все время что-то благоустраиваем? Чтобы приезжать за двести километров на два-три дня?
Петя спокойно ответил:
— Я не деревенский человек.
В тот момент, как это иногда бывает в жизни, даже если сильно любишь, готова была убить! Чуть не съязвила: «Может, еще корову там для тебя завести?» Петя прекрасно знал, чего стоит эта дача, бесконечные ремонты, ненавистный газон, который меня измучил. Но муж действительно был человеком совсем другого масштаба. Ему, коренному москвичу, даже Петербург был тесноват, что уж говорить о деревне.
За несколько месяцев до Петиной смерти, когда он был еще здоров, в один из наших коротких заездов мы сидели на даче, работали над книгой, которую писал муж. Вдруг он спросил:
