Праздновали на даче. Там собрались только самые близкие друзья и родственники. Мама подарила невестке свое колье с бриллиантами. Очень изящное, «интеллигентное», но Ань стеснялась его надевать. Она была скромницей. Еще один мамин подарок — бусы из крупных жемчужин неправильной формы — Ань вообще носила пряча под одеждой.
Брак оформили на удивление быстро, а вот с пропиской вышла целая история. Сначала заартачилась начальница Троицкого паспортного стола. Заявила, что выписка не дает права на прописку, как и разрешение председателя исполкома, и отправила в Москву в областное УВД. Там меня стали гонять по кругу. Я очень долго обивал пороги самых разных кабинетов, но все было напрасно. Помогла двоюродная сестра Окуджавы. Эта чудная женщина, которую я даже ни разу не видел, училась вместе с заместителем начальника УВД Московской области. Он наконец и дал мне разрешение на прописку в Подмосковье.
В советское время все делалось по знакомству. Я и Ань положил в только что открывшийся в Москве роддом по рекомендации моих знакомых — без документов. Доктор, принимавший роды, замечательный хирург, не знал, кто она такая. Я сказал, что мы любовники и хотим обмануть ревнивого мужа, Ань изменила ему, когда тот был в длительной командировке. Семь месяцев назад муж приезжал в Москву в отпуск, а потом опять уехал. Поэтому нам нужна справка, что ребенок родился семимесячным.
На самом деле эта бумажка служила страховкой от возможных притязаний вьетнамской стороны. Ань оформила развод на втором месяце беременности, и при желании можно было заявить об отцовстве Вана. Анализов ДНК тогда не было и в помине. Гинеколог без проблем подмахнул нужную справку. Он был очарован Ань. Ну и, разумеется, я ему был очень благодарен.
Тридцать первого октября 1977 года Ань родила дочь, которую мы назвали Еленой в честь близкой подруги Ань — Лиен, дочери их министра юстиции, которая нам во многом помогла, в частности с поддельным разрешением на брак. Я тут же зарегистрировал ребенка в Троицке, и только после этого можно было считать, что «программа-минимум» выполнена.
Незадолго до родов в Москву приехал Ле Зуан. Он не смог сразу встретиться с Ань. Это привело его в бешенство. Где дочь? Обычно Ань привозили в день приезда отца сотрудники международного отдела ЦК КПСС. Но в этот раз они не смогли ее найти — ни в Киеве, где она официально находилась в командировке, ни в Москве. Куратор объяснил, что она где-то с Масловым. Когда через неделю Ань с дочкой выписали из роддома, она тут же сама отправилась к Ле Зуану, чтобы все рассказать. Я ее отговаривал, но она не послушалась.
Ань встретилась с отцом в правительственной резиденции на Ленинских горах. Ле Зуан стал уговаривать дочь вернуться домой, чтобы оформить развод с Ваном, о котором она сама когда-то просила. Она же сказала, что уже давно с ним рассталась и вышла замуж. Ле Зуан побагровел от гнева и стал кричать, что во всем виновата дурная китайская кровь, доставшаяся ей от матери. Ань это страшно возмутило, она не выносила национализма. Но перечить Ле Зуану не стала. Просто повернулась и ушла.
