А последний выход Образцовой в роли Графини был триумфальным. Я слышала восторженные отзывы людей, не знавших о лейкозе: «Это чудо — сохранить к семидесяти пяти годам такую мощь и красоту голоса!» Елена Васильевна выглядела счастливой и вдохновленной. Для нее это тоже было проверкой, которая показала: голос, несмотря на болезнь, остается сильным. Видимо, это и подтолкнуло Образцову к решению согласиться на пересадку костного мозга. Ее, как единственный шанс продлить жизнь, предлагали еще год назад, сразу после постановки диагноза, но Елена Васильевна отказывалась.
Документы для госпитализации в лейпцигскую клинику были подготовлены за два дня, и четырнадцатого ноября мы уже летели в Германию. К сожалению, в России людям старше шестидесяти подобные операции не делают, да и такого банка донорского костного мозга, как на Западе, у нас нет. В Лейпциг Елену Васильевну сопровождали я и ее помощница Любовь Рощина. Через несколько дней мне нужно было возвращаться в Москву — готовить вечер, на котором вручались премии Фонда Образцовой ветеранам Большого театра. Прощаясь, Елена Васильевна напомнила: «Я там Танюше юбочку заказала — не забудь ее забрать и привезти. После операции она мне понадобится: будут всякие процедуры, а в брючках — неудобно. И колготки купи».
Прилетев в Москву, я первым делом позвонила Тане Котеговой, питерскому дизайнеру, у которой в последние годы Образцова шила и концертные наряды, и повседневную одежду. Танечка пообещала, что к двадцать шестому декабря, когда я снова отправлюсь в Лейпциг, заказ будет готов.
Чтобы достойно провести церемонию вручения премии ветеранам оперной сцены, я крутилась как белка в колесе. Но в телефонных разговорах с Образцовой старалась держаться бодро: «Все идет по плану!» И от нее, несмотря на курс тяжелой «химии», не слышала ни слова жалобы.
Очередной телефонный разговор состоялся вечером двадцать четвертого декабря. Я не успела мобилизоваться и приветствовала Елену Васильевну грустным голосом. Она тут же забеспокоилась:
— Туся, а почему ты такая печальная?
— Так завтра вручение, а дел еще невпроворот.
— Нет, мне твой голос не нравится. Хочешь новый анекдот? «Два кота сидят возле машины. Один другого спрашивает:
— А что это за автомобиль?
Тот отвечает:
— «Ниссан».
— Как это — не ссан? Сейчас исправим!»
Я расхохоталась:
— Слушай, подруга, у нас с тобой, как в той сказке, битый небитого везет!
— Вот! — обрадованно воскликнула Образцова. — Голос у тебя уже совсем другой! Веселый!
Когда спустя два дня я переступила порог палаты, Образцова первым делом поинтересовалась:
— Юбочку привезла?
— Нет. Она готова, но я не успела забрать.
— А колготки купила?
— Конечно. Лежат и ждут, когда после операции тебе разрешат прогуливаться.
Я провела с ней четыре дня. В перерывах между процедурами мы обсуждали дела фонда, то, как идет подготовка к ее юбилейному конкурсу. По моей просьбе она написала предисловие к книге своих стихов, которая готовится к изданию. Просматривая в очередной раз их перечень, Елена Васильевна ставила напротив названий галочки:
