Я не могу и не хочу встречаться с отцом ребенка, которому все время некогда. Хотя Мария его единственная рожденная в законном браке дочь. Да, Миша и мне помогает. Мне это непросто, но могу набрать эсэмэску: «Миша, не мог бы подкинуть денег?» И, как ни странно, иногда подбрасывает.
На этом история заканчивается. Она не движется с мертвой точки. Я не стала прибегать к услугам юристов. Повторяю, я прекрасно представляю, как ломают людей. Михаил заработает еще и, думаю, вполне сможет нанять Марии психотерапевта, который пропишет транквилизаторы. И когда мы встретимся на суде, дочь будет сонная и безразличная.
Я не жду, что Мария вдруг появится на пороге как прекрасное светловолосое видение. Я даже не знаю, в какой школе она сейчас учится. Меня не поставили в известность, когда переводили из той, что рядом с нашим домом. Зачем Михаил забрал Марию, если школа была так близко? Он знает, что у дочери переходный возраст, что я ей нужна. Он вроде неплохой режиссер, понимает, как играть на нервах женщины, матери. Зачем Миша приезжал к нам с детьми Сони? Я не хотела общаться с ними. А Мария теперь вынуждена. Я думаю, ей это непросто дается. Но она сильная, должна справиться.
Мы видимся редко и коротко. Последний раз это было в октябре на Машин день рождения в ресторане Олега Меньшикова. Мне не нравится встречаться в общественных местах. Есть мама, папа и ребенок. Остальные — лишние на этом свидании. У меня нет желания выяснять отношения и что-то изображать, играя на публику. Но выбирать не приходится, ресторан — значит ресторан. Я подарила Марии старинный браслет, который купила в антикварном салоне в Доме художника. У нежной, прелестной блондинки должны быть такие вещи, а не те, в которых она пришла в ресторан.
Я не могу делать дорогих презентов — покупать ноутбуки и айфоны (это моветон). Лучше я сделаю Анне-Марии прививку от дурного вкуса, которая ей сейчас очень нужна. Помню, размышляя, как должна выглядеть Мария, отправляясь с папой на фотосессию для журнала (ту самую, после которой она исчезла из моей жизни), я спросила Михаила:
— А в чем будут другие твои дети?
— В джинсах, — ответил он.
Я тоже приготовила для Маши джинсы, но чтобы она тем не менее смотрелась достаточно изысканно, как заслуживает, надела на дочь тунику, украшенную жемчужинами. Она была очаровательна.
Теперь Мария выглядит иначе. В ресторане на собственном дне рождения она сидела в безразмерных штанах и толстовке, как у парней из негритянских кварталов. Ее светлые волосы, которые я всегда аккуратно укладывала в прическу, были всклочены, сбоку торчал жуткий хвост. «Это они мне завязали», — вяло и безразлично сказала Маша. Кого она имела в виду? «Неприкасаемых» или парикмахера, к которому ее отвели?
Взглянув на Анну-Марию повнимательнее, я сразу поняла, что она заболевает, потрогала лоб, так и есть — температура. Михаилу, видимо, было недосуг поинтересоваться здоровьем дочери, прежде чем пригласить в ресторан. Если он забрал ее, значит, должен нести ответственность. А мне совсем не понравилось, как выглядела Анна-Мария. Может, она скрыла, что плохо себя чувствует, чтобы увидеться со мной? Но ведь Михаил не инженю, как он мне не раз говорил.
В Индии я поймала в банку огромную, похожую на маленькую змею гусеницу, которая превратилась потом в чудесную бабочку. Лет через десять посмотрим, в кого превратится Мария или ее превратят... Я не хочу, чтобы мне звонили, интересовались, хорошо ли живется человеку, которому сломали позвоночник...
