А потом начались непонятные вещи, о которых мне неприятно вспоминать. Подключились влиятельные знакомые Натальи Павловны, ведь она была известным гинекологом. Супругу выпустили, а я вынужден был прятаться. Дело стали разваливать. Несмотря на то что жену взяли практически с поличным, ее защита пыталась доказать, что все было подстроено мной. До меня не сразу дошло, что я — организатор! Организовал арест жены, чтобы выкинуть ее из квартиры, для чего я воздвиг ложное обвинение и подкупил всех муровцев! Потом дело передали в прокуратуру и сменили следователя. И только через полгода, когда жену вновь арестовали, я смог наконец-то вылезти из норы, в которой скрывался. Спрятаться посоветовал все тот же Игорь Викторович, который, уж не знаю как, законно или нет, но прослушку не отключил. Вот я и жил у брата на квартире, зарабатывая на жизнь тем, что бомбил все на той же «пятерке». А что делать? Правда, старался возить только женщин.
Игоря Викторовича я до сих пор с Днем милиции поздравляю, хотя Губанов из органов давно уволился. Считаю, что он мне жизнь спас. Дай Бог ему здоровья! Последний раз его на суде видел, когда жене дали восемь лет условно. Приговор удивительный, конечно.
Был еще один суд, гражданский, где и супруга, и ее адвокат с пеной у рта доказывали, какой я подлец, а она такая бедная и несчастная и как ей нужна эта квартира. Но суд отклонил иски жены и постановил, что площадь, из-за которой она пыталась меня жизни лишить, принадлежит лишь мне одному.
Эта трехкомнатная квартира получилась из двух однокомнатных, которые мы с мамой получили при расселении нашей коммуналки в знаменитом доме «Россия» на Сретенском бульваре. Бедная мама, ей так и не довелось пожить в отдельной квартире, она умерла как раз перед переселением.
Удивительный, единственный в своем роде дом, в котором я родился, был построен за несколько лет до революции для страхового общества «Россия». Он был полностью автономен — редкость по тем временам. Помимо котельной в нем была собственная скважина! Мальчишкой я облазил все чердаки, колокол еще там висел с надписью «Отлит для страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре в 1898 году». Квартиры изначально в нем были роскошные, очень большие, все с каминами, украшенными барельефами и горельефами, — с нашего камина, помню, руки с кубками тянулись. Все это было жутко дорого. Но потом, как в одном фильме говорится, «пришел гегемон, и все пошло прахом». Громадные квартиры превратили в коммуналки, в которых поселились семьи сотрудников ЧК. Нам досталась тридцатиметровая комната. Отец, уходя из семьи, получил жилье в другом месте, а мы с моим старшим братом остались там с мамой. Мне, наверное, лет шесть было.
