В это время созданный мной коллектив «Русский балет» оформлял документы для поездки в Аргентину. Павлова тоже должна была выступать, но стала отказываться. Я попросил: «Пока не говори никому, что мы решили разойтись».
На следующий день она радостно сообщила о том, что была в дирекции и все им рассказала. Теперь для меня Рубикон был перейден. Если до этого я еще надеялся, что она образумится, сейчас понимал: сам не хочу жить с таким человеком. Нанял адвоката, попросил: «Меня интересуют квартира и машина. За предыдущий автомобиль я только что отдал Павловой все деньги. А квартира дорога как память о маме, она здесь все свои силы потратила. Все остальное пусть забирает».
Через неделю меня пригласил на встречу министр культуры Демичев:
— Слышал, вы разводитесь. Ну, мы вам жилье обязательно подберем.
— Петр Нилович, подберите лучше Павловой. В отличие от нее я в свое время сдал квартиру, а она — нет.
У того аж очки на лоб полезли.
Судебные приставы описали имущество. Павлова вывезла все по списку — в том числе и мою антикварную мебель, и старинные картины. В те дни меня поддерживала поклонница — Александра Акимова. Однажды пришла в гости и не обнаружила подаренных ею фужеров. Дама она строгая, решительная, позвонила Надежде: «Быстро верни, не тебе дарено!» Павлова послушалась. С квартирой Надежде снова помог я, включил связи, в итоге она поселилась неподалеку от Третьяковской галереи. Шура рассказывала, что однажды видела, как Павлова плелась, волоча тяжелую авоську с продуктами и торт, чего раньше никогда не делала. Я мог только развести руками.
После разрыва мы не общались много лет. Но жизнь шла своим чередом. Серьезным ударом для меня стал вынужденный уход из Большого театра (как мне объяснили: контракт закончился), который смягчило лишь то, что я продолжал много танцевать в спектаклях театра «Русский балет».
Приближалось мое сорокапятилетие, и главный редактор концертного зала «Россия» Мария Борисовна Мульяш предложила устроить творческий вечер:
— Ты с Надеждой разошелся лет восемь назад, а давай ее позовем, и вы снова выступите вместе. Представляешь, сколько народу набежит на вас посмотреть?
— Я не против, но звонить ей сам не стану.
Мария Борисовна взяла на себя все хлопоты, договорилась с Павловой. Когда встретились, сердце не екнуло, поговорили по-деловому, решили танцевать два адажио — из «Спартака» и «Легенды о любви». Кстати, балерины у меня менялись на сцене безостановочно, Павлова была не единственной моей партнершей. Концерт завершился овацией, нас долго не отпускали зрители.
Позже, когда разгримировывались, Павлова пожаловалась:
— Все плохо, в Большом ни одной партии не дают.
— Хочешь станцевать в моем театре «Спящую...»? У нас скоро премьера во Дворце съездов.
Так мы снова стали репетировать вместе. Параллельно оформлял ей визу, поскольку наши зарубежные гастроли были расписаны. К этому времени О. успел стать мужем Павловой, и ему не могло понравиться то, что мы опять общаемся. Наверное, беспокоился, что еще немного — и жена выскочит из-под его влияния. Репетиции шли полным ходом, надвигался день премьеры, и тут вдруг выходит интервью Надежды, где она словно задалась целью меня опорочить.
