— У меня однокомнатная квартира, у Нади — двухкомнатная, собираемся съезжаться. Может, удастся выменять приличную квартиру в центре.
— Зачем самим этим заниматься? Сдайте свое жилье городу, а мы подберем вам достойное.
Посмотрели несколько вариантов, в том числе квартиру на Кутузовском, 26, в доме, где жил Брежнев. Но остановились на улице Горького, 9, поближе к Большому театру. Когда пришли, обнаружили, что там еще живет невестка любимого писателя Сталина — Тренева.
— Новую квартиру я получила, но когда выеду, не знаю. У меня тут архив.
— А давайте мы вам поможем!
Тут же заказал несколько грузовиков и доставил писательский архив к месту назначения.
Если б я не стал танцовщиком, то точно был бы архитектором, это мое второе призвание. Сам крушил стены на Яузской, и тут затеял глобальную перепланировку. Квартира была роскошной, ее отделывал для себя архитектор Чечулин, но ее отдали Треневым. Чечулин планировал развесить по стенам коллекцию картин, для чего предусмотрел пятиметровые потолки и двойные окна: в нижнем ряду — большие, а над ними — окна поменьше. Я придумал превратить пространство в двухуровневое, и наверху образовался кабинет.
Все заботы по ремонту взвалила на свои плечи мама: она контролировала рабочих, во все вникала, у меня просто не хватало на это времени. К несчастью, она не дожила до новоселья. Однажды встала в пять утра — собиралась ехать на дачу. Перед этим вымыла квартиру, пошла в душ, а выходя из него, упала и умерла. Сердце. Мамин уход стал страшным ударом, я ее очень любил.
Не зря говорят, что театр — каторга в цветах. Иной раз душевная боль мучительнее физической. В день тяжелейшей утраты я должен был танцевать Спартака. У других исполнителей заменить меня по разным причинам не получилось. Но кто знает, может, именно сцена помогла пережить мамин уход?
Позже новый муж Павловой утверждал в интервью, что я «заэксплуатировал» Надю. Это, мягко выражаясь, неправда. Когда мы сошлись, я получал в театре самую высокую ставку — четыреста рублей, наравне с Плисецкой, Максимовой и Васильевым, что, честно говоря, являлось большим раздражителем для многих солистов. Плюс неплохо зарабатывал на зарубежных гастролях. Помню, выступали в Мексике и я увидел там роскошный умывальник из оникса. Загорелся купить. Но как провезти — он весит тонну! Помог сосед по дому — помощник Брежнева Александров-Агентов: позвонил нашему послу, попросил посодействовать. В итоге тумбу в багаж сдало посольство. А тяжеленную каменную раковину мы со смехом волочили по трапу как ручную кладь вместе с приятелем — танцовщиком Володей Каракулевым, я еще и здоровенное зеркало под мышкой держал. Сотрудники посольств не отказывались помочь, если был перевес багажа. Я купил «мерседес», а шипованную резину для него вез из Берлина. Посольские договорились, и «Аэрофлот» не стал даже взвешивать мои четыре колеса, просто принял в багаж.
Не последнюю роль играло то, что нас с Павловой узнавали и любили. Идем по улице — прохожие через одного подходят брать автограф. Заходим в магазин купить продуктов — нас пропускают без очереди. Наш педагог, великая балерина Марина Тимофеевна Семенова, однажды посмотрела на это и сказала: «Ребята, сейчас ваше время, пользуйтесь».
