На первом располагалась аппаратная, сердцем которой были два уникальных прибора, созданные Джуной в 1992 году вместе с группой ученых во главе с инженером-конструктором Анатолием Васильевичем Боруновым.
Она называла эти приборы «главным делом своей жизни». Аппараты двухметровой высоты и полуметровой ширины при кажущейся простоте — провода, два шнура, два блюдца-диска, сзади и спереди — давали излучение такое же, какое шло от рук Джуны.
Она говорила: «Валер, бери стул и садись рядом с прибором». Сама устраивалась около второго аппарата. Мы говорили на самые разные темы, а по телу между тем словно пробегали электрические разряды — приборы, по словам Джуны, предотвращали развитие новых болезней. И как мне в это не верить, если за годы дружбы с целительницей я обратился к врачам только один раз, когда они констатировали, что «раковой опухоли больше нет, она куда-то странным образом делась».
На втором этаже арбатского особняка Джуна принимала гостей. Бывали там военачальники, политики. Да кого только не было! Я видел Римму Казакову, Людмилу Зыкину, Игоря Николаева, Михаила Муромова, Аркадия Укупника, Александра Левшина, Александра Буйнова. Последний, кстати, был и ее пациентом: Буйнов где-то сильно застудил руки, они отказали, Александр не мог играть на фортепиано. После сеансов у Джуны все восстановилось.
Она всем была рада. Перебрался в дом и сводный брат Володя — он был при ней водителем, выполнял всякие мелкие поручения. Остальные родственники из Урмии — братья, сестра и племянники — частенько приезжали, Джуна им всем помогала деньгами, продуктами. Я думал: почему Джуна их простила, не держит обиды за свое трудное детство, хотя и постоянно вспоминает о том, как тяжело жила? Ответ я получил позже, рассказ об этом впереди.
Сама Джуна в длительных застольях участия не принимала. Пока последнего больного не примет, за стол не садилась. Лишь в перерыве заскочит на кухню, присядет, чайку выпьет и снова за работу. А когда пациентов не было, пригубит рюмочку за общим столом, если есть повод, и уйдет к себе в мастерскую — писать картины или стихи. Потом вернется, еще немножко посидит с гостями и снова уходит.
«Дорогие мои, позвольте выпить за хозяйку этого гостеприимного дома!» — театрально расшаркивался продюсер Бари Алибасов, который был здесь частым гостем. Именно у Джуны развивался их громкий роман с Лидией Федосеевой-Шукшиной, который наделал в тусовке немало шума.
Но чтобы у самой Джуны был с кем-либо роман... Даже не представляю себе такого. В девяностом ей приписывали любовные отношения с Игорем Тальковым. «Он восхищался ею, посвятил песню «Скажи, откуда ты взялась?», — расскажет мне позже брат Игоря Володя, с которым мы дружим. А сама Джуна, когда речь у нас зашла о Талькове, с грустью сказала: «Он ко мне относился как к старшей сестре, а я к нему — как к брату. Игорь был удивительно талантливым и светлым, таких мало. Горько, что его убили. А ведь я его предупреждала, просила, чтобы не ездил в Петербург». Знаю, что она помогала с организацией похорон и впоследствии финансово поддерживала маму Игоря Ольгу Юльевну и его сына.