Съемки «Девушки без адреса» продлились полгода. Пришлось брать академический отпуск в университете. На «Мосфильме» со мной не церемонились, держали в черном теле: платили копейки, не выделяли машины, даже разместили в жуткой съемной квартире с какой-то теткой, только позже переселили в гостиницу «Бухарест». А вот артисты — и Рина Зеленая, и Эраст Гарин, и Юра Белов — относились как к малому дитяти: заботились и опекали. Мой «возлюбленный» Николай Рыбников казался мне тогда старым, пресным, к тому же носил на голове какую-то накладку, а я всегда ценила красоту. Но когда костюмеры одели меня в жуткую кофту и юбку, замотали платком, Рыбников вдруг заорал на Рязанова: «Ты что делаешь? Девка красивая, смотри, какие волосы роскошные! Зачем ты ее уродуешь?»
После он спросил:
— У тебя жених есть?
— Нет.
— Будет. А я свою Аллочку так люблю! Жду не дождусь, когда поеду в Минск, где она снимается.
Бедный Рыбников, он не знал, что именно на съемках «Полесской легенды» Алла Ларионова влюбится в актера Ивана Переверзева, да так, что решит родить от него ребенка. Николай о ней говорил с таким обожанием! Я даже подумала: «Ничего себе, оказывается, любовь, о которой пишут в книжках, существует!»
Гарин часто приходил на площадку пьяненьким. Ко мне он почему-то относился с уважением. В одной из сцен, которую снимали в декабре, меня обливали холодной водой. Чтобы не простудилась, вручили бутылку коньяка. Но я же не пью. И заболела жуткой фолликулярной ангиной. А меня вызывают на съемки. Жалуюсь на горло — ничего не знаем, приезжайте. Я села в троллейбус и притащилась на студию. Встречаю Гарина. Он приложил руку к моему раскаленному лбу и как закричит: «Сволочи! Девчонку совсем погубите!» Меня отпустили болеть, можно сказать, Эраст Павлович меня спас. Я поняла, что кино — жестокая вещь, на съемках тебя выжимают без остатка, а потом с легкостью выкидывают.
С Рязановым у нас сложились ровные отношения. Потом он даже звал в другую свою картину, но проба вышла неважной. Успех питерской премьеры фильма наконец окончательно протер очки папе, теперь он смотрел на меня с уважением: вот она, оказывается, какая! Директор «Мосфильма» советовал перебраться в столицу: сулил квартиру, обещал, что на меня будут писать сценарии. Но я ему отчего-то не поверила. К тому же понимала, что с моим славянским лицом придется и дальше играть девочек-припевочек в ситцевых платьицах. А я видела себя артисткой классического репертуара! Возможно, я просто ленивая. Отыграв первый дубль, устаю и начинаю скучать. А в кино постоянные накладки, бесконечные пересъемки, бессмысленные простои. Мне ближе театр, где за три часа спектакля получаешь наслаждение от профессии и небывалую отдачу от публики. А потом идешь домой, чувствуя себя свободным человеком.
