Я и сегодня пересматриваю папины картины, правда, делать это становится все тяжелее. С возрастом острее ощущаю, как мне его не хватает, слезы наворачиваются на глаза. Если показывают «Пиратов ХХ века», всегда смотрю от начала до конца, хотя знаю наизусть. В нашей первой квартире на стене висела афиша этой картины, сделавшей папу суперзнаменитым. А еще помню коробку из-под телевизора, доверху наполненную письмами поклонниц. Когда я еще не умела читать, играла в эти послания — они были игрушечными деньгами, которыми мои куклы расплачивались в магазине за покупки. Позже я их прочитала, там дамы признавались отцу в любви, многие рисовали на полях цветы, зверушек.
Особо восторженные присылали подарки. Открываем очередную бандероль, а там кольцо с бриллиантом или золотые запонки.
Мама все это собирала, мы шли на почту и отсылали обратно влюбленным в папу зрительницам, которые порой тратили последние деньги, чтобы одарить своего кумира. А еще у отца был поклонник по фамилии Стеклов, который слал ему редкие книги. Их отец оставлял себе, не забывая каждый раз отблагодарить фаната теплым письмом.
Папа рассказывал, как одна сумасшедшая поклонница забралась через балкон к нам в квартиру, которая находилась, между прочим, на третьем этаже. Девушка вдруг возникла в комнате из-за занавески, и папа чуть не лишился дара речи от неожиданности, но, опомнившись, сразу же ее выдворил. Я тогда еще совсем маленькая была.
Многие актерские дети говорят, что ненавидели выходить с родителями на улицу, потому что там их сразу же обступали люди.
Меня это совсем не напрягало. Когда прохожие останавливали отца, просили дать автограф, он никому не отказывал. А я в такие моменты страшно им гордилась. Мне нисколько не досаждало повышенное к нему внимание.
Пересматриваю под настроение «Красное и черное», папина латынь — он играл студента-богослова — производит на меня неизгладимое впечатление. Как лингвист знаю, насколько сложен этот язык. Папа усердно занимался с преподавателем, чтобы говорить так легко и непринужденно. Обожаю его Жюльена Сореля!
Думаю, что ему особенно удалась эта роль, потому что постановщик фильма, его учитель Сергей Аполлинариевич Герасимов, относился к любимому студенту как к сыну.
Отец, когда приехал в Москву, даже одно время жил у него и Тамары Федоровны Макаровой. Своих мастеров он обожал. Смерть Герасимова стала для папы ударом. Помню, как он переживал, потеряв родного ему человека. У папы в библиотеке было много книг о Герасимове, он часто их перечитывал, так же как и работы своего учителя. Они до конца жизни помогали ему правильно расставлять ориентиры в профессии.
Несколько месяцев назад я в очередной раз смотрела фильм «Подари мне лунный свет», где папа и Наталья Андрейченко сыграли супругов в сложный момент их жизни. Вот дошло до эпизода, в котором герой спрашивает жену: «Что же мы делаем? Что же мы мучаем друг друга?» Она отвечает: «Это ты меня мучаешь».
— «Потому что я тебя люблю». Я разрыдалась, ведь это о моих родителях...
Решение расстаться они принимали без меня. В двадцать один год я вышла замуж и переехала. Мой первый муж Сергей был родом из Бишкека, когда мы познакомились, он оканчивал факультет кибернетики Московского института радиоэлектроники и автоматики. Роман был бурным, мы сразу же решили пожениться. Мои родители помогли нам снять квартиру в Химках, на первых порах ее оплачивали.
Знакомство с женихом проходило на Васильевской. Папа сидел во главе стола и — невероятная вещь — стеснялся, не знал, с чего начать разговор. Тем более что вместе с нами приехала будущая свекровь — женщина весьма своеобразная, закалившая меня за десять лет нашего с ее сыном брака.
Мама пришла отцу на помощь, разговор завязался, потек, он расспрашивал Сергея о планах на будущее, тот подробно отвечал. В финале папа изрек: «Что ж, я не против».
Свадьба была веселой, народу съехалось много. Пришли все Сережкины друзья, каждый хотел сфотографироваться с Николаем Еременко. Папа позировал весь вечер, никому не отказывал. Потом произнес тост, завершив его словами:
— Знаете, я первый раз в жизни вижу, как моя дочь целуется.
— Пап, мы сейчас повторим на бис, — быстро откликнулась я.
Из Минска приехали дедушка Коля с бабушкой Галей. Дед тоже сказал тост своим неподражаемым, хорошо поставленным голосом: «Муж должен вести за собой жену, как командир вел во время войны отряд, — только вперед!
