Печерникова встретила родственников словами: «Я его уже опознала и дала согласие на кремацию».
— То есть вы его даже не видели? — спросила я, выслушав рассказ Ольги Борисовны о поездке в морг.
— Нет.
— А теперь представь: мы похороним этого человека, а назавтра открывается дверь, и на пороге — Саня! Настаивай, чтобы перед кремацией было отпевание.
— Я Ирине говорила, но она против.
— Стой на своем. Мы должны убедиться, что это он... Ты поняла?
Не узнать Саню было невозможно. За месяц в холодильнике тело высохло наполовину, но черты лица ничуть не изменились.
На отпевании все родные и друзья стояли по одну сторону гроба, а барышня — по другую. Она то и дело подносила ладони к лицу и повторяла: «Не надо... Зачем это действо? Саша не любит...» В ритуальном зале было тепло, заморозка стала отходить, и по Сашиной щеке поползла водяная капля. Будто слеза. Увидев ее, я едва не потеряла сознание.
Батюшка сказал, что можно прощаться. Идем друг за другом: Люда, Саша-младший, я, Катя, Миша... Одним из последних подходит Боря Галкин. Кладет в ноги большой букет бордовых роз и говорит: «Старик, я тебя предупреждал... Ведь это я мог быть сейчас на твоем месте».
Как Саша погиб, осталось тайной. Двадцать пятого декабря вечером его подобрал на улице милицейский патруль — без сознания, с огромной раной на затылке.
В состоянии комы он пролежал в реанимации «Склифа» почти неделю и умер в первый день нового 2000 года.
Спустя месяц после похорон барышня преподнесла нам всем сюрприз, заявив с телеэкрана, что не намерена помещать урну с прахом в колумбарий. Видимо, хотела поставить ее на тумбочке рядом с кроватью. Я тут же позвонила Люде Соловьевой:
— Ты слышала? Наши сыновья должны будут приходить к ней и спрашивать: «Можно мы навестим прах отца?»
— Этого еще не хватало! — возмутилась Люда.
Накануне дня, когда барышне должны были выдать урну, Саша Соловьев- младший поехал в крематорий, забрал прах отца, и мы захоронили его в колумбарии на Ваганьковском кладбище.
Уход Сани, печальные хлопоты сблизили и его сыновей, и нас с Людой.
Александр Соловьев-младший очень одарен: он актер, каскадер, двукратный чемпион Европы по ушу. А когда Людмила была на выпускном спектакле моего Миши в Щукинском училище, то искренне восхищалась его игрой, а потом прислала открытку: «Миша, ты очень талантливый. Впрочем, у такого отца не мог родиться другой сын».
Сниматься в кино Мишка начал с трехлетнего возраста. Сыграл главного героя в картине «Детство Никиты», большую роль в одном из фильмов сериала «Следствие ведут ЗнаТоКи». После школы поступил в Щукинское училище, окончив которое, отыграл несколько сезонов в Театре Российской армии, а потом ушел в режиссуру.
Снял несколько документальных лент, две художественные. Недавно сын дал мне сценарий, который сам написал. Читала всю ночь — не могла оторваться. Сейчас Миша ищет спонсора, чтобы снять свое кино.
Катей я тоже горжусь. Она замечательная хирургическая сестра. Несколько лет назад меня прямо из студии, где озвучивала мультфильм, увезли на «скорой» в больницу — гипертонический криз. Надо ставить капельницу, а вены при виде белых халатов спрятались. Есть у них такое обыкновение. Промучившись со мной черт знает сколько времени, процедурная сестра взмолилась:
— Вы потерпите до завтра, хорошо? Утром мы позовем медсестру из другого отделения. Катя просто кудесница — с любыми венами справляется.
Я улыбнулась:
— А фамилия у этой кудесницы случайно не Забродина?
— Да! Так вы ее знаете?
— Я ее родила. Только до утра дочке, пожалуйста, не сообщайте, что я в больнице. Ведь сейчас же из дома сорвется и сюда прилетит. А мне уже и без капельницы лучше.
За следующие несколько дней в моей палате побывал, кажется, весь персонал больницы: «Это правда, что вы мама Кати Забродиной?» Отвечая «да», чувствовала: быть мамой Кати для меня гораздо ценнее, чем актрисой Людмилой Гниловой.
После смерти Саши я долго не могла прийти в себя. Не спала ночами, мучаясь предчувствием грядущей беды.
