Через пару минут — звонок из Москвы:
— Ваш сын попал в катастрофу.
У меня внутри все оборвалось.
— Он жив?
— Пока неизвестно. Евгений должен был сегодня прилететь из Праги в Москву, но не прилетел. Стали его разыскивать, и нам сказали про катастрофу.
— Какая хоть катастрофа, знаете?! Авиа или автомобильная?
— Не знаем.
В глазах у меня потемнело. Из полуобморочного состояния вывел новый междугородний звонок: — Здравствуйте, это актер Владимир Зельдин.
У вас отдыхают супруги Стебловы, вы бы не могли кого-то из них пригласить к телефону?
Стараясь унять дрожь, представилась:
— Это мама Жени, Марта Борисовна. Я вас слушаю.
Наверное, Зельдин по голосу понял, в каком я нахожусь состоянии, потому что почти закричал в трубку:
— Не волнуйтесь — Женечка жив! Сильно пострадала только рука, но сейчас ему делают операцию, прогноз хороший!
— Где и как это случилось?
— По дороге в аэропорт. Мы вместе снимаемся в фильме «Принцесса на горошине». Закончили работу над эпизодами с участием Жени, и он должен был лететь в Москву, на съемки к Никите Михалкову.
— А в какой больнице он сейчас находится?
Как туда позвонить?
Владимир Михайлович продиктовал номер. Я тут же его набрала, поговорила с врачом. И с тех пор была на связи с пражской клиникой каждый день, а в Москве искала лучших хирургов, которые вели бы сына после его возвращения.
В Чехословакии Жене пришлось перенести две операции. Первая была неудачной — десять сантиметров нерва оказались зажаты пластиной, руку полностью парализовало. Помню, с какой беспечностью отнесся к этому доктор, сказавший мне во время очередного телефонного разговора: «Ничего страшного, правая-то рука не повреждена.
Он у вас талантливый — станет писать книги, необязательно же быть артистом».
Моя давняя приятельница работала секретарем министра здравоохранения СССР Бориса Петровского. И я попросила ее рассказать Борису Васильевичу о сложившейся ситуации. Петровский заверил, что возьмет все под свой контроль. Не могу утверждать, но мне кажется, что именно после звонка министра или кого-то из его заместителей в Праге было принято решение о повторной операции. Ее проводил личный хирург президента ЧССР Людвига Свободы. Защемленный и уже начавший отмирать нерв обложили вырезанными с бедер пластинками жира. Операция чрезвычайно сложная, можно сказать ювелирная, а для пациента — очень тяжелая. Но она давала шанс на восстановление. В Государственном комитете по кинематографии мне организовали поездку в Чехословакию.
Я мечтала увидеть сына, быть с ним рядом в послеоперационный период, но в последний момент решила, что должна поехать его жена. Когда сказала: «По тебе он больше соскучился, а потому и на поправку пойдет быстрее», прочла в глазах невестки огромную благодарность. Женя нисколько не кривит душой, когда говорит, что они с Таней очень любили друг друга...
После возвращения в Москву сыну снова пришлось лечь на операционный стол. После того как из руки вынули едва ли не килограмм железа: пластины, болты, спицы — Женя начал ее разрабатывать. Поначалу упражнения с разными эспандерами причиняли дикую боль, но он поставил себе задачу восстановиться быстро. У меня сердце кровью обливалось, когда видела огромный безобразный шрам через всю руку.
