Премьера состоялась тридцатого августа 2007 года в Минске. По окончании спектакля зал встал и аплодировал минут двадцать. В тот же вечер Илюше позвонил один очень известный московский антрепренер: «Я сейчас видел «Пророка». Хотел побывать на спектакле инкогнито, но вот не удержался — звоню, чтобы сказать: это было потрясающе! Ты большой молодец!»
Вскоре после премьеры Илюша принял крещение. Был светлый, совсем не питерский день, и в Никольскую церковь, где отец Богдан проводил обряд, через открытую форточку вдруг влетел воробей. Начал степенно расхаживать по храму, вскидывая головку, всматривался в лица. А когда обряд подошел к концу, взлетел Илюше на плечо, чирикнул — и юркнул в форточку. Знаете, как зовут воробьев в народе? Жидами. Будто кто-то из близких с небес — и Клары Борисовны, и Льва Анатольевича уже много лет не было на свете — подал знак: дескать, не сердимся, сынок, что принял христианскую веру, одобряем твое решение и благословляем.
Даже сейчас, когда пишу эти строки, по коже бегут мурашки...
Нам предстояло перевезти спектакль из Минска в Питер, где нашлась подходящая для грандиозного действа площадка — Театр имени Ленсовета. Но только для доставки девяти тонн декораций и на то, чтобы смонтировать их, требовались немалые деньги. Средства мы получили, став победителями конкурса «Лучший театральный проект года», организованного мэрией Санкт-Петербурга. Теперь нужно было найти профессионального продюсера. Однако восхищавшиеся спектаклем антрепренеры брать на себя хлопоты по его рекламе, поиску спонсоров не спешили.
«Пророк» не мог принести «быстрые» деньги — куда проще было поставить и возить по всей стране спектакль с парой актеров и двумя стульями в качестве декораций.
И нам самим пришлось стать продюсерами «Пророка». Вот только специалисты мы в этом деле были «аховые»: ни денег достать, ни рекламу организовать. Дохода спектакли не приносили. Чтобы платить за аренду театра, зарплату актерам и техническому персоналу, приходилось брать в долг у друзей. Отдавали из того, что Илюша зарабатывал на «Городке», потом снова брали — уже у других приятелей и знакомых. Однажды, когда просить взаймы стало не у кого, а я все еще пыталась куда-то звонить, с кем-то встречаться, муж сказал: «Прошу тебя, давай закончим. Больше о «Пророке» не хочу слышать ни слова».
И с такой болью, с таким страданием это было сказано...
Газеты с упоением писали о провале мюзикла Ильи Олейникова, строили догадки, как он, должно быть, переживает об огромных финансовых потерях из своего кармана. Все это было неправдой. Люди, посмотревшие «Пророка», по сей день, встречая меня или Дениса, говорят о неизгладимом впечатлении, которое произвел на них спектакль. Так о каком же провале может идти речь?! Что же касается финансов, то ни я, ни Илюша ни на минуту не пожалели о потраченных деньгах. Для нас обоих главное — что «Пророк» был поставлен.
Илья продолжал сниматься в «Городке», играл в антрепризах: вместе с Ниной Усатовой и Семеном Фурманом в «Улице Вашингтон, 36, 2 этаж, кв. 8» режиссера Модеста Абрамова; с Ирой Мазуркевич, Сергеем Барковским и Самвелом Мужикяном в «Сутенере поневоле», поставленном Натальей Леоновой.
Большой удачей было, когда Илью пригласили в Театр Сатиры на роль следователя в спектакле «Идеальное убийство» Андрея Житинкина. В этой пьесе муж играл со своим любимым педагогом Ольгой Александровной Аросевой.
В основе всех постановок были хорошие пьесы, но опять же комедийные. Посмотрев один из спектаклей с участием Ильи, режиссер Владимир Бортко сказал мужу: «Ты прекрасный актер, но тебе надо играть другую драматургию». И вскоре позвонил с хорошей новостью: «Через некоторое время приступаю к съемкам «Тараса Бульбы», на тебя там одна роль замечательно ложится. Небольшая, но очень яркая — еврея Янкеля, который рассказывает Тарасу, что видел Андрия у поляков...»
Илюша тут же перечитал повесть Гоголя и так загорелся ролью, что только о ней и думал.
А через пару недель выяснилось: кто-то из кинематографического начальства счел выбор режиссера не очень удачным — как же так, мы будем снимать трагедию, а вы предлагаете актера из «Городка». Янкеля в фильме сыграл талантливый питерский актер Сергей Дрейден. Когда мы, посмотрев картину, вышли с Ильей из кинотеатра, он сказал: «Дрейден потрясающе сыграл. Боюсь, я бы так не смог». И в этом тоже был весь Илья. Абсолютно не завистливый и способный по достоинству оценить талант другого актера. Но на дух не переносивший настоятельно продвигаемых посредственностей...
Пиарить себя Илюша никогда не умел.
Случалось, узнав о намерениях талантливого режиссера ставить фильм по интересному сценарию, звонил и напоминал о себе: если для меня что-то найдется, я готов. Как правило, не находилось. И дело было не только в прочно приклеившихся образах из «Городка», но и в яркой, весьма специфичной внешности, которую не скроешь никаким гримом. Если бы кто-то взялся написать под него серьезный сценарий! Если бы Илюша понял, что его драматический талант востребован! Может, и болезни, которая унесла его жизнь, не случилось бы...
Вирус Илюша подхватил в конце октября. А иммунитета, на который я так надеялась, уже не было — его убили «химия» и облучение. Двадцать девятого октября мужа привезли со съемок «Городка» с температурой тридцать восемь. Я позвонила лечащему врачу. Он порекомендовал средства, хорошо помогающие при ОРВИ и простудах: жаропонижающее, витамины, обильное питье.
К утру Илюше стало совсем худо.
