И тогда режиссер фильма сказала: «Знаете, я предложила Гурченко и она согласилась». Тут Сенин разозлился на себя — как же он сам не догадался пригласить свою любимую актрису. Гурченко приехала на съемки в Вильнюс. В это время она расходилась с мужем по фамилии Купервейс и искала любую возможность уехать из Москвы.
Так одновременно они начали двигаться навстречу друг к другу, Люся и Сергей.
Он в очередной раз прилетел в Вильнюс, вошел в съемочный павильон, по привычке высматривая требовательным мужским глазом красивые женские лица. И увидел. Он сказал так: «Смотрю, какая-то красивая женщина сидит, потрясающая! Я даже не понял, что это она. И стоял, открыв рот, с огромным букетом цветов, которые по дороге купил для актрисы Гурченко».
И она об этом тоже вспоминала, то есть вспоминала большого молчаливого человека в черном пальто с букетом, который на следующий день после съемок провожал ее в Москву.
Я думаю, что, как все влюбленные люди, они первое время много раз вспоминали-проговаривали первые впечатления друг от друга.
А может, и ошибаюсь. С годами, в отличие от многих, у меня появляется не большее знание жизни, а большие сомнения в том, что я что-то в ней понимаю...
...А до этого в вильнюсской гостинице перед отъездом Гурченко был общий завтрак со съемочной группой. Все сидели за одним столом. Сенин вспоминает: у него «так сковало все члены», что он не мог слова вымолвить.
Было ощущение, будто все происходит не с ним. Тут я удивилась:
— Послушайте, Сережа, вы ведь и до Гурченко работали с замечательными актерами! Отчего такие комплексы?
А он — мне:
— Послушайте, Кира, Люся и актеры — это разные субстанции. Я не знал таких людей. Она — космос. И с ней нельзя как со всеми. Должно было пройти много времени и произойти много разных событий, чтобы добиться доверительных отношений, которых, как вы понимаете, у нас тогда не было. Поэтому и комплексовал в первую встречу.
Сенин считает, что фильм объективно получился не очень, но она, Гурченко, была в нем роскошной, со своей неповторимой актерской пластикой, изяществом, в собственных экстравагантных нарядах.
И он радовался, что как продюсер смог заплатить ей достойный гонорар.
И вот с этого момента и начался новый этап жизни С.М. Сенина, о котором поначалу он даже не догадывался.
Итак, звонит ему из Израиля еще законная жена, которая уже начала зарабатывать организацией гастролей наших артистов, и говорит:
— Я знаю, что ты с Гурченко сделал фильм. А не мог бы ты с ней договориться о приезде к нам?
Он объяснил, что с актрисой почти незнаком. Но Галя настаивала. Тогда он сдался:
— А какой гонорар вы платите?
И она говорит... Кира, вы только не падайте:
— Предложи ей сто долларов за выступление.
Что важно: все это было после роковой для Сенина поездки в Израиль! Но он тем не менее считал, что обязан помочь своей по существу уже бывшей жене.
Сто долларов ему показались довольно скромным гонораром. Но все-таки он осмелился позвонить актрисе Гурченко, напомнить о себе, как и просила Галя, и назвать сумму. На том конце провода образовалась долгая пауза. В этот момент он уже хотел себя и Галю пристрелить. Но Людмила Марковна ответила коротко и, как всегда, гениально: «Ну, сто долларов я могу им сама заплатить. Пусть платят двести, и я поеду».
Потом Люся сказала Сенину, что у нее в это время случился окончательный разрыв в семье, ей было так плохо и больно, что, наверное, она и без денег поехала бы.
Таким образом, как вы уже, наверное, поняли, именно жена Галя вывела Сенина на новый этап отношений с Гурченко...
Все было пока делово-организационно: он приехал к ней за паспортом, чтобы оформить поездку. Потом с коробками фильмов проводил Людмилу Марковну в аэропорт, потом встречал после поездки. И... не узнал. Ее невозможно было узнать, потому что для Сергея Сенина она всегда была разная — в гриме, без грима, роскошно одетая или в простеньком удобном платье. В тот раз он ее чуть не пропустил из-за этого. Сергей рассказывает, что прилетая, приезжая, она никогда не искала глазами встречающих — просто шла прямо к выходу.
И это не было ни высокомерием, ни принципом. Она была так устроена: в высшей степени самостоятельность и нежелание ни от кого зависеть. Как-то потом Сергей спросил ее:
— Люся, скажи, ну куда бы ты пошла, если бы тебя не встретили?
Она растерянно ответила:
— Не знаю. Вышла бы и села в такси, наверное.
Он все-таки тогда исхитрился не пропустить ее, довез до дома. И там Люся подарила ему блок сигарет. Кстати, она дала определенную характеристику «хорошему человеку», который работал тогда вместе с его женой. Характеристика была в одно слово. Сами попытайтесь догадаться, как оно звучит, — я-то не могу его написать в силу закона, запрещающего употреблять ненормативную лексику.