Главное, теперь Сергей Сенин занимался тем, чем хотел.
Жена Галя мужа зауважала. При том, что их семейная жизнь как-то постепенно становилась параллельной. Галя была реалисткой, уже занимала на Одесской киностудии довольно высокий пост, привычка советских служащих работать от звонка до звонка казалась ей гораздо надежнее, чем зыбкость частного предпринимательства. И она не захотела рисковать, то есть не ушла с мужем в его бизнес.
...Сергей начал немного нервничать, потому что мы подходили к теме сложной и переломной. И он сказал честно, что ему слегка претит его сегодняшняя откровенность со мной. Сенин помолчал, отпил глоток остывшего кофе.
«Я все какими-то урывками, перебежками говорю. А мы подошли к концу восемьдесят девятого — началу девяностого года. Мы начали снимать картину «СекСказка» по Набокову. С Люсей в главной роли, с которой я тогда не только не был знаком, но и не видел никогда. И вот однажды прихожу домой и чувствую: что-то непонятное витает в воздухе. И вдруг Галя мне говорит: «Сережа, мы уезжаем в Израиль. Если хочешь, поехали с нами».
Его потрясло Галино предложение, потому что до этого с ним никто и ничего не обсуждал. Но оказывается, это был уже свершившийся факт. Случившийся за его спиной. И даже документы у жены, ее родителей и дочери были к тому времени готовы. Потом он долго думал, почему его жена так поступила. Видимо, она понимала, что никогда ни в какой Израиль Сергей не поедет, потому что делать ему там нечего.
А Галю манила ее историческая родина и перспективы, с ней связанные. Поэтому она прагматично открыла туда путь себе и своей семье. А он, как понял, в нее уже не входил: хочешь — поезжай, не хочешь — подпиши документы о том, что не возражаешь.
Здесь я хочу привести дословный монолог Сенина: «Это был удар. Такой удар, что я онемел. Ну, вы же согласны со мной, что если человек близкий, такие решения нужно, прежде чем принять, сесть и обсудить. А что происходит в моей семье? Грубо говоря: «Мы завтра уезжаем». Подождите, а я — что?!! Ну, может, Галя не выдержала — ведь я жил с сумасшедшим натиском! Галя — она человек семейный, ей надо, чтобы был дом, семья, а я этого ничего не могу, не умею и не люблю. Даже перспектива гвоздь забить вызывала у меня тоску.
Конечно же, я во многом виноват: и компании были, и выпивки, и загулы, и выходки бешеные. Все это было, не хочу врать. Но я-то был уверен, что жизнь идет замечательно! И как у большинства русских людей, у меня тогда не возникало желания остановиться, осмыслить что-то. Я и отмахивался от всего, что мешало жить, радоваться и работать, — зачем, когда сегодня все хорошо? Это, кстати, одно из моих плохих качеств: пока не припечет, пусть все идет как идет. Но главное, наверное, в другом. Вот живут два человека. Разные. Соединившиеся не по большой любви. Я ведь сразу понимал, что Галя — героиня не моего романа, что произошла ошибка! И эта ошибка, как бомба дремавшая, вдруг сработала...»
Сенин все равно считал Галю родной и близкой. Но без страсти, без духовно- интеллектуального совпадения он погибает, такая жизнь для него невозможна.
Они прожили пять лет, были за это время какие-то ничего не значащие увлечения, но он никогда не собирался уходить из семьи.
Я спрашиваю:
— Сережа, фактически это было предательство жены?
Он (не задумываясь):
— Тогда я оценил это ровно так. Сейчас, конечно, все видится чуть иначе: я ведь не подарок в семейной жизни! Но до сих пор я злю свою дочь шуткой: «Вот, Арина, тебя мама украла у меня». Она тут же взрывается — они с матерью очень близки, поэтому Арина ее защищает. И знаете, мне это нравится и я за это еще больше люблю и ценю свою дочь.
Я продолжаю настаивать-допрашивать:
— А может быть, у Гали появилась любовь?
— Нет, что вы! — говорит Сергей. — Галя в этом смысле копия Люси — там все было честно, чисто. Так мне кажется. Потом были уже другие истории, не знаю, буду ли я об этом рассказывать вам...
Забегая вперед, хочу сказать, что он рассказал. И надеюсь, что прочитав то, что я записала с его слов, он не попросит меня убрать эту часть истории своей жизни. Потому что только в таком контексте становится понятным вдруг начавшийся роман с Гурченко, который превратится в любовь, а потом в семью на целых двадцать лет. Ее последних лет...
Итак, он тогда чуть-чуть поупирался, сказав Гале, что не подпишет документы.
