Посидели на лавочке, хоть и лето стояло, но ночью прохладно.
— Андрюш, пошли в «Макдоналдс» погреемся.
— Ты что! Нас же сразу в «дурку» заберут!
Просидели еще час, закоченели окончательно.
— Давай бегать, — предложил я.
— Только тогда уж вокруг пруда, чтобы люди поняли: Панин не сумасшедший, а спортсмен.
Побежали в трусах и тапочках. Через час рядом притормозил милицейский патруль, Панина сразу узнали:
— Андрей Владимирович, доброе утро!
— Доброе, доброе.
— А что это вы здесь делаете?
— Спортом занимаемся.
— Ладно, признавайтесь: что у вас случилось?
— Дверь захлопнулась, а кому позвонить, чтобы привезли ключи, не знаем.
— У вас квартира на сигнализации?
— Да.
— Так в милиции должна быть запасная связка.
Усадили нас в машину, привезли в отделение, дали ключи и спасли от позора.
— Ну и дураки же мы! — поражался Панин. — Куда поперлись в трусах среди ночи?
— Андрей Владимирович, можно с вами сфотографироваться? — попросили наши спасители.
Андрюха поднялся в квартиру, оделся, с каждым из них сфотографировался и дал автограф. Когда мы выезжали на кинофестивали, сколько бы людей ни подходило к Панину с просьбой сделать фото на память, никому не отказывал, мог еще приобнять, голову на плечо положить. Он любил своего зрителя, однозначно.
Я никогда не тонировал стекла своей машины. И вот везешь Андрея, застрянешь в московских пробках, а из соседних автомобилей кричат: «Ой, это же Андрей Панин!» — и давай просить автограф. Он и в пробках никому не отказывал, распишется и обязательно отпустит какую-нибудь шутку.
Сам Андрей за руль не садился с тех пор, как в 1989 году побывал в страшной аварии и чудом остался жив.
Вместе с приятелями он отправился летом на заработки в Прибалтику. Ехали в машине, двое сидели спереди, трое, в том числе Андрей, сзади. Водитель не справился с управлением и врезался на шоссе в бетонный разделительный столб, прямо напротив поста ГАИ. Машина всмятку! Все, кроме Андрея и его первой жены Татьяны, погибли на месте.
«Я видел, как оторвалась голова и пролетела мимо меня, словно в замедленной съемке», — вспоминал Панин. Он получил серьезную контузию, долгое время его мучили боли в позвоночнике. Вернувшись в Москву, Андрей покрестился в церкви в Брюсовом переулке.
После того случая до конца жизни он за руль садиться не мог. Исключение делал только для съемок.
В последнее время работал Панин много. Я подсчитал: в минувшем году он снимался вне Москвы двести восемьдесят дней из трехсот шестидесяти пяти. Домой выбирался максимум дня на три. Первым делом спешил к жене и сынишкам. На другой день мы по традиции решали наши бизнес-вопросы в «Сандунах», на третий — я непременно доставлял его к родителям. Несколько лет назад Андрей перевез их из Кемерово в подмосковные Бронницы, купил кирпичный дом. Прямо скажем, не хоромы, средней руки жилище. «Я показал папеньке много домов, — говорил Андрей, — но он выбрал такой, с которым можно было бы повозиться».
Дядя Володя сам поставил баньку. Однажды я зашел туда и заметил, что печная труба кривая. Предложил Андрею:
— У меня на даче стоит без дела хорошая печка. Давай привезу, приглашу ребят-строителей, чтобы собрали.
— Не стоит, папенька любит мастерить своими руками, его все устраивает.
На даче Андрюха переодевался в отцовские треники с вытянутыми коленками, майку-алкоголичку, резиновые галоши и так дефилировал по участку. Посмотришь и ни за что не признаешь заслуженного артиста — простой мужик приехал навестить родителей. А те и рады. Тетя Аня изумительно готовит: нажарит котлеток, наварит картошечку-пюре, порежет окрошку и приглашает к столу.
— Я вот не пойму — ты пьешь или не пьешь? — интересовался у меня дядя Володя.
— Пью побольше вашего Андрея.
— Тогда оставайся с ночевкой, и выпьем вместе.
— Я могу сейчас выпить, потом попарюсь и поеду.
— За рулем? Нет, не дам.
— Тогда нацедите нам вашей настоечки, возьмем сухим пайком.
— Не обижайся, не дам.
Он очень боялся, что мы глотнем по дороге и попадем в неприятность. Дядя Володя при Андрее старался не выпивать, чтобы не искушать сына, у которого временами возникали проблемы с алкоголем.
